– Так мы не то что князя не догоним, но и сами до зимы будем по лесам ездить!

Ослушавшись дружинника, Ингигерд отправилась вперед сама. За ней последовали всего двое охранников.

Они пересекли большое поле, обогнули пригорок и въехали в лесок. Конечно, можно было и прямо через пригорок, но там заросли, а княгине надоело рвать одежду об кусты. Несмотря на огромную усталость, в ней проснулась женщина, вспомнившая, что скоро встреча с мужем.

И тут произошло что-то непонятное. Из кустов прямо под ноги лошадям кто-то метнулся, все завертелось, а когда дружинники опомнились, Ингигерд с ними уже не было! Только ее раненый конь мчался вперед, ломая ветки. Если бы рядом ехал Непша или кто-то поопытней, они заметили бы и то, что с двух сторон на лошадь княгини бросились варяги, что один из них всадил в бок бедному животному меч, а второй подхватил падающую из седла Ингигерд.

Сама она сильно ударилась и испугалась, кроме того, рот был накрепко зажат сильной мужской рукой, потому на какое-то время потеряла сознание, чуть задохнувшись.

Очнулась на ворохе конских попон в небольшом походном шатре. Первой мыслью было, что это дружинники Ярослава обознались и, приняв ее за чужую, посмели напасть. Хотелось закричать, позвать мужа, но хорошо, что не успела этого сделать. За стеной шатра раздались чьи-то голоса, один из которых показался очень знакомым.

В голове сильно гудело, ее раскалывала невыносимая боль, но Ингигерд заставила себя прислушаться. Говорил Эймунд!

– Это хорошо, что княгиня у нас. Теперь мы сможем говорить с князем по-другому.

Ему возражал молодой незнакомый голос:

– После того как он нас разбил, как еще мы можем с ним договариваться?

– Брячислав, не забывай, что Ярослав может пойти на Полоцк. Думаю, тебе этого вовсе не хотелось бы, да и полочане не простят. Одно дело – участвовать в походе на Новгород и другое – видеть врага под своими стенами. А в ответ на наш набег Ярослав может разорить твои земли.

Так вот где она и кто снаружи шатра!.. Кроме того, Ингигерд поняла очень важное – Ярослав наголову разбил дружину полоцкого князя и варягов Эймунда. Но теперь она не просто пленница, а та, за которую от мужа можно потребовать многое! При мысли о том, что своей ненужной торопливостью многое испортила мужу, Ингигерд невольно застонала. Это, видно, услышал Эймунд, потому что подскочил к шатру и заглянул в него:

– Ты очнулась, княгиня?

У Ингигерд хватило ума скрыть то, что она уже пришла в себя, и не ответить норвежцу. Он не должен знать, что она слышала разговор.

Но долго прикидываться не стала. Для себя Ингигерд уже решила, что если натворила дел сама, то сама и должна исправлять.

Разговор с ее пленителями сначала был тяжелым. Брячислав радовался тому, что княгиня в его руках, и желал видеть в ней только заложницу:

– Ты наша добыча, княгиня, а потому наше право поступить с тобой так, как пожелаем!

Ингигерд смотрела на молодого князя Полоцка и думала, что этот совсем еще мальчик вряд ли способен воспринимать ее слова, а потому попросила поговорить с Эймундом наедине. Сначала Брячислав возмутился, но норвежец успокоил его.

– Эймунд, вы не слишком торопитесь оказывать мне почет.

– Мы не поступим с тобой плохо, княгиня, но конунг Брячислав прав – ты добыча.

– Трусы! – Голос Ингигерд зазвенел. От неожиданности Эймунд даже не взъярился, хотя скажи это ему кто-нибудь другой, не сносить ему головы! – Давно ли вы, как слабые щенки, побитые хозяином, бежали, поджав хвосты, от дружины Ярослава?! А против слабой безоружной женщины гордитесь своей силой?

Брячислав тоже вытаращил глаза, оскорбления были нешуточными, но произносила их женщина, и какая женщина!

Ингигерд смотрела в глаза норвежцу не моргая, тому пришлось уставиться так же, не опускать же глаза перед женщиной, даже такой!

– Вам лучше помириться с князем Ярославом, если не хотите, чтобы он наказал вас сильней, чем уже это сделал.

Эймунд едва сдержался, чтобы не спросить, откуда она знает. Заметив, как что-то дрогнуло в его глазах, Ингигерд чуть усмехнулась:

– Я могу в этом помочь. Скажи князю.

Если честно, то в голове у норвежца мелькнула мысль, что поездка княгини почти без охраны по лесу, в котором полочане и варяги, просто хитрый замысел самого Ярослава. Он даже головой мотнул, чтобы эту мысль отогнать. Знай Ингигерд, что Эймунд так подумал, какой простор для ее речей был бы, но княгиня не подозревала. Мгновенное замешательство норманна она приняла за нерешительность и добавила с нажимом:

– Ты советуешь князю, он тебя слушает.

Это была явная лесть, женским чутьем Ингигерд почуяла слабое место Эймунда, которому очень хотелось думать, что все князья, которым он служит, поступают только по его совету, а если идут против, то потом очень жалеют. Эймунд поддался на лесть, правда, все же помотал головой:

– Это решает князь. Его будет тяжело переломить.

Фальшивые сомнения не обманули княгиню, она улыбнулась одними уголками губ и положила ручку на рукав норманна:

– Но твои советы больше всего значат.

Эймунд растаял, он потек, как масло на солнце. Брячислав был не столь мягок, напротив, он не сразу даже согласился поговорить с Ингигерд.

Зато сама княгиня за то время, пока норманн убеждал полоцкого князя, для себя сообразила то, что не успела понять во время замешательства Эймунда. На сей раз разговор с Брячиславом был совсем другим.

– Князь, неужели ты думаешь, что муж отпустил бы меня разъезжать по лесу, не будь на то нарочной задумки?

Эймунд мысленно ахнул: значит, все же он был прав в подозрениях! А Брячислав напрягся: какие еще могут быть придумки у киевского князя, который и так разбил их наголову?

Ингигерд заметила все, и легкое смущение Брячислава, и прищур Эймунда, и на сей раз истолковала их правильно.

– Князь не может прямо связаться с вами, это выглядело бы предательством. (Господи, что я говорю, слышал бы меня Ярослав!) Это удобней сделать мне. Я могу помочь примириться вам с князем, чтобы каждому была оказана та честь, какую он заслуживает.

Все разговоры про заслуженную честь – примочка на раны Эймунду. Но и Брячислав, похоже, задумался.

Разговор затянулся надолго, наконец Ингигерд поняла, что зря уговаривает Брячислава, он совсем не упрям, давно все понял, только не решается сказать последнее слово, а потому вдруг резко поднялась:

– Я вижу, что зря трачу время на уговоры. Ты волен поместить меня в темницу, как свою добычу, князь (а что, если он так и сделает?!), но тем тяжелее будет тебе наказание. Когда Ярослав возьмет Полоцк, то твоя княгиня и твой сын будут такими же пленниками!

Ингигерд понятия не имела, женат ли Брячислав вообще, а уж о сыне тем паче, но князь почему-то побледнел: