— Прекрасно! — воскликнул я.

— А что там такое, на улице Каде? — спросила Софи.

— Храм ложи «Великого Востока», — объяснил я, в кои-то веки проявив большую осведомленность, чем она.

— О, супер! — насмешливо бросила Софи. — Мы раздобудем информацию в самом гнезде секты!

— Это не секта! — взвился Франсуа.

— Не обращай внимания, — шепнул я, чтобы успокоить его.

— Ладно. В общем, если вы хотите, — продолжил он, — я могу провести вас туда завтра утром. С секретарем я договорился.

— Но при условии, что вы исподтишка не обратите нас в адептов! — не унималась Софи.

Франсуа невольно улыбнулся. Подавив раздражение, он решил включиться в игру.

— Бедное мое дитя, ни одна ложа не примет вас, так что не беспокойтесь, — парировал он.

— Но если говорить серьезно, — вмешался я, — не хотелось бы, чтобы у тебя возникли неприятности из-за всего этого.

— Нет-нет, все будет в порядке, пусть только твоя подруга не заводится…

— Ты уверен? Разве там не опасаются посторонних глаз и ушей? — осведомился я.

— Нет. Да и библиотека большей частью открыта для публики.

— Ага, большей частью, — иронически отозвалась Софи.

— Ужинать-то будем? — спросила Эстелла, внося поднос с закусками.

Мы приступили к ужину, наслаждаясь этой короткой передышкой и семейным согласием четы Шевалье. Франсуа старался не реагировать на провокационные замечания Софи, которой нравилось нападать на франкмасонов, но, впрочем, колкости ее были беззлобными.

Я вдруг осознал, что здесь со мной два человека, дороже которых для меня сейчас в мире нет. Софи и Франсуа. И конечно, мне ничуть не мешало то, что они наскакивали друг на друга, как два подростка.

Вдруг Софи повернулась ко мне и сказала:

— Дамьен, наверное, тебе лучше предупредить Франсуа о приезде часовщика…

Я вытаращил глаза.

— Так мы, значит, перешли на «ты»? — вырвалось у меня.

Софи застыла. Обвела взглядом всех сидящих за столом, затем пожала плечами и улыбнулась мне:

— Ну да. Теперь мы на «ты».

— Очень хорошо, — ответил я.

Я поднял глаза на Франсуа. Тот пристально смотрел на меня.

Так и есть, старина, в Лондоне я переспал с лесбиянкой, которую безумно люблю, а вот она не слишком жалует франкмасонов и святых отцов. Что тут поделаешь… Не пытайся понять, я и сам мало что соображаю…

Но вслух я ничего не сказал.

— Так что там за часовщик? — заговорил наконец Франсуа.

— Ах да, — смущенно отозвался я, — у тебя в гараже достаточно места?

— Что за чепуху ты несешь?

— Скажем так, мы хотим, чтобы ты выделил нам уголок в гараже.

— Что?

Я в деталях объяснил Франсуа всю историю, которая отнюдь не привела его в восторг. Я показал блокнот с заметками моего отца и чертежи машины.

— Часовщик из Горда согласился приехать сюда, чтобы восстановить машину Леонардо да Винчи. Нужно будет тщательно изучить заметки отца, и тогда мы сумеем использовать ее, чтобы расшифровать послание, спрятанное в «Джоконде».

— В конце концов тут станет тесновато! — бросил Эстелла с другого конца стола.

Я закусил губу. Бедная Эстелла. Я начал понимать, что мы просто свалились на голову бедной женщине, которой и так было нелегко переносить беременность.

Франсуа взглянул на нее вопросительно. Она пожала плечами.

— Да ладно, место всегда можно найти, — сказала она со вздохом и улыбнулась мне.

Я подмигнул ей. Она была такой же великодушной, как ее муж.

— Я могу уступить ему свою комнату, — робко предложила Клэр.

— Не беспокойтесь, — возразила Эстелла, — найдем мы для него место. Только вот, Франсуа, заниматься всем этим будешь ты, я слишком устала! Но должна признаться, что мне не терпится увидеть эту машину! — с энтузиазмом воскликнула она, посмотрев на чертеж в записной книжке отца.

Франсуа кивнул, и ужин продолжился. Мы старались слегка отвлечься от нашего расследования, чтобы снять стресс, но нам это не слишком удавалось. Мы знали, что дело не закончено и наши шансы на успех в этой гонке со временем были невелики, ведь конкуренты обладали намного большими возможностями и к тому же значительно обогнали нас.

Пока Франсуа разрезал сыр, Клэр Борелла рассказала нам кое-что о своем отце. О его работе в миссии «Врачи без границ», долгих отлучках, открытиях… Чувствовалось, что она его беспредельно уважала. Я почти завидовал ей.

Около одиннадцати мы договорились о завтрашней встрече, и Баджи отвез нас в отель.

Мы с Софи спали каждый в своем номере. Быть может, мне следовало пригласить ее к себе. Быть может, она надеялась, что я попрошу ее об этим.

За одну ночь нельзя научиться разговаривать с женщинами.

На следующее утро Франсуа с Баджи заехали за нами в девятый округ, где находился наш отель.

— От вашего часовщика новостей нет? — спросил Франсуа.

— Пока нет. Надеюсь, он скоро приедет.

Припарковав машину на улице Друо, мы стали подниматься по улице Прованс, минуя антикварные лавки, филателистические магазины, галереи аукционных домов. На пешеходной улице Каде народ толпился и на тротуарах, и на мостовой. Небольшие кафе, отели, мясные лавки, крохотные мастерские ремесленников встречались на каждом шагу, что доказывало популярность этого квартала.

Храм ложи «Великого Востока» занимал относительно современное и внушительное на вид здание, которое выделялось среди окружающих домов. Его высокий серебристый фасад в свое время, должно быть, казался футуристическим, но сейчас это был очаровательный китч в духе научно-фантастического фильма 70-х годов. В наше беспокойное время перед церквами, школами и синагогами ставят ограждение, чтобы машины не могли парковаться, и полиция поставила барьеры у масонского храма, что придавало ему сходство с посольством.

Баджи, судя по всему, уже сопровождал Франсуа в ложу «Великого Востока». С пистолетом под мышкой он не имел права входить туда и занял наблюдательный пост в кафе напротив.

Перед тем как расстаться с нами, телохранитель подмигнул мне. Я вдруг понял, что с момента его появления паранойя стала постепенно отпускать меня. Он обещал не докучать нам, но сделал гораздо больше. От него исходила спокойная и надежная сила. Он был нам словно старший брат и одновременно щит, принимавший на себя часть ударов. И это оказывало благотворное воздействие. Я пару раз слышал, как ему звонили. Его ребята спрашивали, скоро ли он вернется. Каждый раз он говорил, что выполняет «важное задание» и пока освободиться не может. Ради нас он жертвовал делами своей фирмы. Своими учениками. Хороший парень. Цельный. Друг Франсуа.