Снайпером, расстреливающим случайных прохожих из багажника припаркованного автомобиля?

Отравителем, подсыпающим мышьяк в пузырьки с лекарствами?

Пилотом, разбивающим самолёт с пассажирами об альпийские скалы?

Любым серийным убийцей, который переходит от одной жертвы к другой, не испытывая никакой ненависти к ним?

Цепь этих непрекращающихся безмотивных злодеяний даёт нам право выдвинуть страшноватую гипотезу:

В человеческой душе, среди прочих порывов, таится и жажда насилия, которая при благоприятных обстоятельствах может перерасти во всепоглощающую страсть, в сладострастие убийства.

Возможно, психиатры когда-нибудь найдут для нас убедительное истолкование этого феномена. Но пока этого не произошло, не могли бы вмешаться законодатели? Когда смотришь по телевизору передачи «Из зала суда», часто поражаешься тому, как много преступлений успел совершить очередной убийца, прежде чем полиции удалось арестовать его. И это происходит потому, что каждый раз необходимо соблюдать его конституционные права: защита от необоснованного обыска, от слежки, от подслушивания, тайна переписки, тайна банковских вкладов и тому подобное. Вот если бы судьям разрешено было за малое нарушение закона приговаривать не только к короткому тюремному сроку, но вдобавок и к лишению конституционных прав на 10, 15, 20 лет, насколько это облегчило бы работу полиции, помогло бы очищать улицы от «профессионалов»!

По данным 2013 года, богатство средней американской семьи оценивается в 56 тысяч долларов. Значит, член американского Конгресса в среднем богаче каждого американца в 18 раз[278].

Разрыв между бедными и богатыми в США быстро увеличивался в течение последних двух десятилетий. Корреспондент газеты «Уолл-стрит Джорнел», Роберт Фрэнк, вгляделся в этот феномен и описал его в книге «Страна богачей», или «Ричистан» (rich – богатый)[279].

По оценкам автора, население Ричистана – больше десяти миллионов семей, если начинать отсчёт с тех, чьё состояние превышает миллион долларов. Это больше, чем население Швеции или Австрии. По данным 2004 года, 1 % самых богатых ричистанцев зарабатывал в год 1,35 триллиона долларов. Это больше, чем годовой доход Франции, или Италии, или Канады. При этом население Ричистана стремительно растёт. Но дело не столько в количестве, сколько в автономности. В Ричистане своя экономика, своя социальная структура (нижний Ричистан, средний и верхний), свой язык (во всяком случае, терминология), своя система образования, своя небольшая авиация и флот, своя индустрия развлечений и даже свой уровень инфляции – вдвое выше, чем в остальной Америке.

Ричистанцы живут в особняках площадью в тысячи квадратных метров, в которых работают десятки, если не сотни, слуг. Правда, в демократической Америке они называются не слугами, а менеджерами домашнего хозяйства. Яхты ричистанцев достигают двухсот метров в длину, трёх этажей в высоту, и за таким судном идёт ещё «теневая яхта», несущая вертолёт, автомобили, батискаф.

Богатства последних двадцати лет, в отличие от так называемых «старых денег», не унаследованы, а приобретены. Источники новых богатств различны на разных уровнях Ричистана. Основой богатства нижнего Ричистана являются высокие оклады менеджеров, банкиров, юристов, врачей, дизайнеров, брокеров. Этих людей граждане среднего и верхнего Ричистана даже не считают богатыми, они называют их обеспеченными. Состояния в десятки и сотни миллионов долларов заработаны теми, кто основал собственные компании. Достигнув относительного успеха, владельцы продают эти молодые компании огромным корпорациям или через биржу.

Вторжение ричистанцев в законодательную деятельность происходит не только на федеральном уровне, но и на штатном. Например, в штате Колорадо республиканская партия твёрдо удерживала большинство в обеих палатах штатного конгресса начиная с 1961 года. Понятно, что она не допускала никаких законов, благоприятствующих гомосексуалистам. И вдруг, внезапно, на выборах 2004 года республиканцы потерпели поражение и большинство мест в обеих палатах завоевали демократы[280].

Что же произошло?

Оказалось, что два недавно разбогатевших гея сумели сплотить группу новых ричистанцев-демократов, которая оплатила беспрецедентную предвыборную кампанию, чернящую кандидатов-республиканцев. В радиоэфире, на экранах телевизоров, в рассылаемых памфлетах и листовках они изображались разрушителями окружающей среды, транжирящими деньги налогоплательщиков на собственные нужды, вторгающимися в семейную и личную жизнь женщин законами об абортах, урезающими средства на образование и здравоохранение[281].

В США разработаны весьма подробные и строгие законы, регулирующие порядок финансирования предвыборных кампаний корпорациями и индивидуальными избирателями. Но если кандидат решает вложить свои собственные деньги, почти все ограничения исчезают.

«Ион Корзайн, бывший член совета директоров в банке "Голден Сакс", потратил 61 миллион своих денег, чтобы завоевать место в сенате, и затем несколько миллионов, чтобы стать губернатором Нью-Джерси. Майкл Блумберг, чья позиция по социальным вопросам ближе к демократам, чем к республиканцам, потратил 74 миллиона, чтобы стать мэром Нью-Йорка (2002), и ещё 77 миллионов, чтобы быть переизбранным в 2005-м. (Всего он был на посту вплоть до 2013-го.) Демократ Мария Кантвел истратила почти 10 миллионов из своего состояния, чтобы занять место сенатора в штате Вашингтон, а демократ Герб Коль истратил 5 миллионов, чтобы сохранить своё место в сенате штата Висконсин»[282].

Хорошей иллюстрацией стремительного политического взлёта на шаре, надутом миллионами, являет собой судьба сенатора-демократа от Северной Каролины Джона Эдвардса. Он был адвокатом, разбогатевшим на многомиллионных исках против больниц и корпораций, действия которых якобы причинили различные увечья физического или психологического плана. Его талант разжалобить присяжных фотографиями изуродованных детей или раковых наростов принёс ему такую славу, что к нему выстраивалась очередь любителей крупной поживы. Несколько раз он судил даже отделения Красного Креста за якобы допущенные ими попадания вируса СПИДа в кровь для переливания.

Когда он в 1998 году решил вступить на политическое поприще, у него не было никакого опыта участия в выборных законодательных органах. Однако, вложив несколько собственных миллионов в предвыборную кампанию, он сумел сразу прорваться на пост сенатора на Капитолийском холме в Вашингтоне. В 2004 году демократическая партия номинировала его на пост вице-президента (Джон Керри был номинирован на президентский пост), а в 2008 году он уже мелькал среди кандидатов в президенты. Его карьеру внезапно оборвала внебрачная любовная связь и рождение незаконного ребёнка, плюс вскрывшиеся нарушения в распоряжении предвыборными фондами. Если бы не это, он имел бы хорошие шансы бороться за место в Белом доме в 2016 году[283].