– Верю, это очень больно, – тяжело дыша, произнес Святой.

Тайм-аут получился непродолжительным. Когда боль чуточку отпустила, громила вскочил на ноги, да так резво, что Святой едва уклонился от ножа, описавшего дугу перед его лицом. Моня, извлекший из бокового кармана джинсов свое излюбленное оружие, продолжал отчаянно сопротивляться. Он делал стремительные выпады, но противник был чуточку быстрее. Святой уходил от разящих ударов стали с грацией хищника.

Он мог запросто пристрелить бандита, наделенного природой крупными габаритами, несдержанным нравом и горсткой серого вещества под черепной коробкой. Моня шел напролом, напрочь утратив инстинкт самосохранения. Но Святой не спешил нашпиговать противника свинцом. От мертвеца мало прока.

– Эй, шкаф, тормозни! У меня пушка, – увернувшись в очередной раз, крикнул Святой, продемонстрировав оружие.

Они медленно перемещались к входной двери, за которой притаился инженер. Изредка Хоукс, вытягивая шею, глазел из своего укрытия на схватку, но, будучи человеком впечатлительным, быстро прятался, зажимая нос пальцами. Его тошнило от запаха и вида крови. Не выдержав, Стивен пробежал по лестничной площадке и, перегнувшись через перила, облегчил желудок.

На хлюпающие, утробные звуки, сопровождающие исторжение рвотных масс, Святой оглянулся, предоставляя врагу неплохой шанс.

– Хоукс, что стряслось?

– Нормально, – полузадушенно ответил инженер, опиравшийся обеими руками на перепачканные перила.

Воспользовавшись ослабленной бдительностью противника, Моня попробовал нанести коронный удар. Он целился в живот, собираясь полоснуть снизу вверх, чтобы распороть брюшину от пупка до диафрагмы. Но глазомер подвел бандита. Кончик ножа, вместо того чтобы раскроить мягкую человеческую плоть, уперся в цельнометаллическую пряжку брючного ремня. Эта часть гардероба, кожаный ремень с плоской, без рисунка, отполированной пряжкой из белого металла, спасла Святому жизнь.

Перехватив запястье, он завернул руку громилы до хруста в суставах. Сцепив зубы, Моня не кричал, а лишь натужно сипел и не выпускал из руки нож. Оттолкнув пыхтящего, точно маневровый паровоз верзилу, Святой вскинул пистолет.

Из ствола вырвался язычок пламени, а уж затем раздался раскатистый гром выстрела. Он стрелял в упор, наставив пистолет на багровую, точно глаз семафора, рожу бандита. Пуля, проделав аккуратное отверстие над переносицей Мони, прошла навылет, увлекая с собой серое вещество громилы. Мозг вылетел вместе с задней частью черепа, расколошмаченной на сотни мелких осколков. Кровавая масса забрызгала светлые обои, которыми так гордилась Даша. Отброшенный чудовищной силой, бандит захрипел и улегся под пятном, напоминавшим бредовую картину абстрактного художника, не пожалевшего красной и серой краски.

– Кончено! – произнес Святой, опуская оружие с еще дымящимся стволом.

Коридор некогда уютной квартиры представлял собой страшное зрелище. Задымленный пороховыми газами, заляпанный кровью, с бесформенными телами, отданными во власть смерти, он походил на отделение скотобойни.

– Стивен, пойдем отсюда, – Святой с трудом оторвал американца от перил.

Инженер пребывал в шоке. События, ускорявшиеся с каждым прожитым днем, накладывались чудовищной перегрузкой на привыкшую к комфорту нервную систему гражданина страны, в которой вызывают полицию, заметив раздавленного автомобилем кота.

– Куда? – парализованный случившимся, промычал мистер Хоукс.

– В надежное место…

– Разве остались еще надежные места? – Казалось, инженер готов разрыдаться.

Стивен двигался, точно спеленутая бинтами мумия. Он переставлял одеревенелые, негнущиеся ноги и смотрел перед собой незрячими глазами, в которых поселился ужас. Его губы шевелились, как если бы инженер читал про себя похабные надписи, выцарапанные на стенах.

Где-то на верхних этажах раздался истерический крик, перебитый скороговоркой:

– Вызовите милицию! В кого-то стреляли…

– Тебе, дура, дело? Вернись в квартиру, к детям, идиотка безмозглая… Без нас разберутся.

Дискуссия закончилась пушечным хлопком закрытой с размаха двери.

Никогда столь короткий путь не казался Святому таким долгим. Лестничные пролеты они преодолевали со скоростью черепахи. Виной тому был американец, замедлявший шаг по мере приближения к двери подъезда. Словно какая-то невидимая сила отталкивала Хоукса от выхода.

– Прекрати истерику, ковбой! Некогда изображать кисейную барышню, – рассерженно говорил Святой, тащивший за собой на буксире обмякшую, как тесто, тушу инженера.

Пронзительно взвизгнула ржавая дверная пружина. Фанерная плоскость отошла в сторону. День ударил в глаза всеми красками лета. Святой вышел первым и остановился. Он глубоко вдохнул, очищая легкие от пороховой вони и приторного запаха крови. За его спиной раздался тихий стон, похожий на последний выдох умирающего.

Святой не стал оборачиваться и в очередной раз успокаивать впечатлительного американца. Он, не отрываясь, смотрел на человека, сидевшего у подъезда.

Подтянутый господин, одетый с неброским лоском джентльмена, предпочитающего неяркие тона и дорогие вещи, мирно покуривал, аккуратно стряхивая пепел за скамейку, на которой он восседал. Погладив белую нить шрама, рассекающую лоб, мужчина снял черные очки и внимательно посмотрел на Святого желтыми, круглыми, как у птицы, глазами.

Взгляд сухопарого господина был холодным и бесстрастным. Так смотрят крокодилы из-под толщи воды перед броском к горлу жертвы.

Помимо воли Святой сунул руку в карман и снял с предохранителя пистолет, доставшийся в качестве трофея. Уголки губ желтоглазого презрительно опустились вниз. Он ни на сантиметр не изменил позы, только глубоко затянулся сигаретой, мизинцем стряхнув столбик пепла.

– Привет, Стивен. Я заждался, – с ненатуральной вежливостью произнес человек со шрамом.

В ответ за спиной Святого прозвучало невразумительное мычание, словно инженеру в рот натолкали ваты, которую он постарался выплюнуть. По подробному словесному портрету Святой узнал главного противника, развязавшего против него невидимую войну.

– Ястреб?! – Его рука грела рифленую рукоять писто-лета.

Святой ничего не предпринимал, понимая, что самоуверенность желтоглазого имеет под собой основание. Козырные карты на сей раз были в руках противника, иначе Ястреб не курил бы, беспечно сидя на скамейке.

– Легендарный Святой?! Человек, которого не существует в природе… Мифический защитник униженных и оскорбленных?! Твоя подруга вкратце поведала о тебе, самые общие сведения, фрагменты богатой биографии, – Ястреб откровенно бравировал своим бесстрашием и одновременно гипнотизировал взглядом американца. – Я потрясен! Впечатляющая судьба. Но у всего есть начало и конец. Не так ли?

– У нас философский диспут? – спросил Святой, осматривая двор.