— Психологи называют это разрывом шаблона, — вставил Юра, чтобы поддержать реноме сведущего человека.

— Да без разницы, как назвать. Главное — ошарашить лоха, чтобы он — бац! — и остолбенел. Можно заболтать, а можно резко вогнать в непонятное, способов много. Под это дело можно выудить все, что угодно.

— Налицо опыт полевой работы, — воздал должное Юра и ухмыльнулся. — Ты в этом поднаторел, тебе и карты в руки. Говорить с Везоялком будешь ты, а я тусанусь на прикупе.

Компаньон так лихо перевел стрелки, что у Макса не осталось возможности возразить. Он вспомнил, как загрузил в армии Юру с «Физикой-333», и признал, что подельник тоже времени зря не терял и кое-чему научился.

— А ты опытный! — Верещагин немало провел на популярном ресурсе Гоблина и нахватался специфических ужимок.

— Жжошь, камрад! — с совершенно серьезным лицом ответствовал Юра.

Известно, что, когда встречаются опытный и богатый, опытный получает деньги, а богатый — опыт. Друзья успешно выполнили пункты 1 и 2 намеченного плана и назначили встречу в кафе «Казачок» на углу Таллинской улицы и проспекта Шаумяна.

— Не боишься, что он мусоров с собой приведет или братков? — Макс был пуганой вороной, однако Юра только плечами пожал:

— Не похоже, чтобы этот муфлон был способен на поступки. Он на чем-то сломался и здорово перегорел. Нет, риск есть, конечно. Риск всегда есть. — Он достал из борсетки травматический пистолет «Стражник» и протянул Максу. — Возьми. Пару раз выстрелить сгодится, а больше и не надо. Я заряд в патронах удвоил, так что в голову не целься, убьешь. Шмаляй в грудь, в живот, этим даже через пальто свалишь.

Он открыл сейф, переложил в карман резино-плюйный «макарыч», внешне похожий на ПМ. Сунул в чехол ноутбук.

— Я бы не хотел, земную жизнь пройдя наполовину, вдруг очутиться в сумрачном лесу, захавав по пути башкой маслину. — Юра сделался задумчив. Он переложил в сейф все телефоны, кроме недавно купленного, запер дверцу, бросил ключи и борсетку в ящик стола. — Пора на дело! — вздохнул он.

На дело ехали на метро. Верещагин прислонился к неработающей двери в начале вагона. Рядом стоял горделивый мачо, бросая на соседей высокомерные взгляды. Друзья помалкивали, сосредоточенные на предстоящем разговоре. Каждый думал о своем. На сиденье напротив симпатичная девушка читала книгу, старую, еще в твердой бумажной обложке, с простым черно-белым рисунком. Сразу было видно, что девушка правильная. Максу захотелось непременно с ней познакомиться. Буквально приспичило откусить от непорочной души. «Потянуло на лирику, — тут же скептически осадил себя мошенник, — значит, очко жим-жим». Он приосанился и напустил на лицо выражение надменного самодовольства.

— Благодарю. Дай вам Бог здоровья! — послышалось с хвоста.

По вагону ехал на тележке нищий в рыбацком новеньком камуфляже и тельняшке речного флота с узкими черными полосками. Самозваному ветерану мало кто подавал, но, когда нищий доехал до передних дверей, девушка с книжкой протянула ему десятку. Макс вздохнул и кинул в кружку пятидесятирублевую купюру.

— Дай вам Бог! — кивнул лжеветеран.

Мачо словно бросили вызов. Он приосанился, выудил из заднего кармана джинсов черный бумажник и подал сотню. Увидев такое дело, Юра вытащил пухлое портмоне, заметно более дорогое, чем у поединщиков, извлек тысячную купюру, протянул нищему. По испитой харе фальшивого фронтовика забегали тени смятения. Он торопливо спрятал деньги и отъехал к дверям, не сказав ни единого слова.

Убирая портмоне, Юра бросил смиренный взгляд на мачо. Соперник был посрамлен.

«Как легко вы разводитесь на понты! — подумал Макс. — Из всех нас выиграл только нищий».

Впрочем, ему тоже досталось немного удачи, должно быть, наколдовал лжеветеран. Девушка смотрела на них ангельским взором. Верещагин улыбнулся ей. Девушка тепло улыбнулась в ответ и уткнулась в книжку. Максу захотелось подойти, заговорить с ней. Может, удастся познакомиться…

Поезд подошел к «Новочеркасской».

— Наша, — тронул за рукав Юра.

Мошенники поднялись на поверхность. Выбрали в ромашке подземного перехода нужный лепесток, взошли на Заневскую площадь. Через несколько минут они миновали кафе «Казачок». Исподволь поозирались. Подозрительных машин и не менее подозрительных соглядатаев не обнаружили.

— Как сам? Срешь дальше, чем видишь? — бодро спросил Юра.

— Подкалываешь, значит, самому ссыкотно?

— Ну, а что делать? Петь заунывные песни «Опять тревога, ребят поднимет сирены вой. Когда же дембель, я мать увижу и дом родной»? — парировал компаньон. — Так я уже не маленький, мне восемнадцать лет восемнадцать лет назад было.

— А помнишь, как мы на склад НЗ ночью лезли?

— Помню.

Время до встречи оставалось. На всякий случай обогнули кабак, чтобы разведать задворки и пути отступления. Двери ресторанной кухни, куда можно было проникнуть прямо из зала, выходили во двор, засыпанный грязным снегом. У стены, похожие на присевших таджиков, стояли мусорные мешки.

— Зима. Сусанин, торжествуя… — покривился Юра, осматривая плацдарм, и нашел его состояние достаточно паршивым.

Макс тоже не был в восторге от задворков Малой Охты, но заметил, что бежать в случае чего есть куда.

Тиская в карманах рукояти травматиков, аферисты завернули в кабак, взяли по кружке пива, сели за ближний от кухни столик лицом к входу в кафе.

— Тебе в людей приходилось стрелять? — шепотом спросил Макс.

— С какой целью интересуешься? — нервно отозвался Юра.

— Просто так. Не оперу же писать.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Для себя.

— Нет. Не приходилось.

— Понял. Сдуру ляпнул, — повинился Макс и тут же снова спросил: — А зачем ты попрошайке тонну дал?

— На счастье. — Юра побарабанил пальцами по столу. — Вот наш клиент!

Он кивнул вошедшему в кафе человеку, который прямиком направился к ним, не удостоив вниманием барменшу. У Макса отлегло от сердца. Клиент явился один.

Везоялк сел напротив. Он выглядел как начавший стареть мужчина, которому по-настоящему ничего не нужно; безразличный к жизни, с испорченным стрессами здоровьем, разуверившийся в себе человек.

Изучивший его ЖЖ Макс понял, почему единственной утехой для чиновника были загадки на поэтическую тему, разбавляющие посты о просчетах городской администрации: в мрачной жизни опального бюрократа иной отрады не осталось. Если бы не общение с любителями поэзии, Везоялк давно бы откинул копыта.

«Вот так рвешь жилы ради карьеры, тратишь все силы на семью и лавандос, а к расцвету лет доплетаешься приплющенным ушлепком», — подумал Макс и решил никогда не отказывать себе в удовольствиях.

И никогда не устраивать затяжную гонку, какой бы приз ни ждал на финише.