За годы работы в Алмело Абдул Хан хорошо изучил все компоненты, необходимые для изготовления и монтажа центрифуг, а главное — собрал названия и адреса фирм, производящих это оборудование. Начиная с 1974 года он, почти не скрываясь, снимал копии с чертежей и научно-технических отчётов. Его сослуживец трижды докладывал начальству, что поведение пакистанца сильно смахивает на шпионаж, но никаких мер принято не было.63 В конце 1975-го Абдул Хан вернулся в Пакистан и начал пускать в дело накопленные им знания и информацию. Неторопливое голландское правосудие только в 1983 году провело суд над убежавшим шпионом и заочно присудило его к четырём годам тюрьмы "за попытку украсть секретные документы". Но даже этот приговор адвокатам Хана удалось опротестовать и отменить на том основании, что повестка обвиняемому не была вручена вовремя и по всей форме.64

В Пакистане тем временем бурными темпами шла подготовка к изготовлению атомной бомбы. Генерал Зиа создал две организации, параллельно разрабатывавшие две конструкции независимо друг от друга. Абдул Хан возглавил KRL (Khan Research Laboratories), а вторая организация называлась PAEC (Pakistan Atomic Energy Commission), и во главе её оказался Мунир Хан (однофамилец), который десять лет заседал в правлении Международной Атомной Комиссии ООН.65 Армия была практически устранена от управления обоими проектами, их руководители подчинялись непосредственно президенту и премьер-министру.66 До сих пор не вполне ясно, кто пришёл к финишу первым. Но так или иначе, в мае 1998 года Пакистан смог успешно провести шесть взрывов атомных бомб, однако вся слава досталась Абдул Хану.67

Мир был потрясён, испуган, растерян. А Пакистан ликовал. Никакие международные санкции, никакое сокращение финансовой помощи не могли ослабить всенародного торжества. Абдул Хан стал национальным героем. Его звезда стояла так высоко, что ни премьер Шариф, ни пришедший ему на смену генерал Мушарраф не смели в открытую выступить против него или подвергнуть проверке его зарубежные контакты. Он же, сознавая свою неуязвимость, в нарушение всех договоров о нераспространении атомного оружия, начал секретную распродажу атомной технологии всем желающим.

Американская разведка напряжённо следила за Абдул Ханом и его разъездами по миру. От неё не укрылись участившиеся рейсы пакистанских самолётов в Северную Корею. "В июле 2002 года спутник-шпион обнаружил грузовой самолёт С-130 военно-воздушных сил Пакистана на аэродроме близ Пхеньяна. На него грузили блоки, выглядевшие как части ракет. Но ещё бСльшую тревогу вызывали ящики, доставленные в Северную Корею."68

В августе 2002 года были обнаружены следы активного обогащения урана в иранском реакторе. Международное атомное агентство было уверено, что технология получена из Пакистана, — сходство в конструкции центрифуг было разительным. Иранцы уверяли, что они получали оборудование от европейских посредников, но названные ими фирмы все так или иначе были связаны с лабораторией Абдул Хана. Когда инстпекторы провели анализ образцов из иранского реактора, они обнаружили, что содержание изотопа U235 в них достигало 40–70 %. Прижатые к стене иранцы признались, что центрифуги были получены из Пакистана.69

Наконец, в октябре 2003 года увенчалась успехом многолетняя совместная разведывательная операция Си-Ай-Эй и британского М16. Германское судно BBC China было ненадолго задержано в итальянском порту Таранто, и четыре контейнера вскрыты по тайной договорённости с владельцами корабля. "Внутри были обнаружены тысячи аллюминиевых деталей, труб, фланцев… Только хорошо подготовленный эксперт мог бы понять, что всё это — части центрифуг, используемых для обогащения урана."70 Груз этот с нетерпением ожидали в столице Ливии, Триполи. Через некоторое время, оказавшись лицом к лицу с неопровержимыми уликами, ливийский диктатор Каддафи публично признал, что его страна тоже работает над созданием атомной бомбы и что необходимую помощь они получают от Пакистана.71

В сентябре 2003 года, в Нью-Йорке, во время сессии ООН, произошла — по просьбе и настоянию президента Буша — секретная встреча генерала Мушаррафа с директором Си-Ай-Эй, Джорджем Тенетом. На ней глава американской разведки представил пакистанскому президенту неоспоримые доказательства того, что Абдул Хан занимается тайной распродажей термоядерной технологии для личного обогащения.72

"Я не находил слов, — напишет впоследствии Мушарраф в своих воспоминаниях. — Моей первой мыслью была мысль о Пакистане: как защитить страну от позора? Второй — гнев на Абдул Хана, который подставил нас под удар. Не было сомнения в том, что именно он распродавал технологию… Его поведение в прошлом не оставляло сомнений… Но для пакистанцев он был героем… Будучи всего лишь металлургом по образованию, он ухитрился создать свой образ в таком освещении, что в нём слились воедино фигуры Эйнштейна и Оппенгеймера."73

Под давлением американцев генералу пришлось отдать приказ о расследовании. В декабре 2003 года начались аресты сотрудников KRL. 1-го февраля 2004 года арестованный Абдул Хан предстал перед самим президентом. Поначалу он отрицал все обвинения, уверял, что улики сфабрикованы американцами. В течение многих лет он вёл дневник на английском языке, в котором рассыпал намёки на то, что пакистанские генералы знали о его торговых сделках и участвовали в барышах. Этот дневник — по слухам — был увезён его дочерью в Европу и хранился там как "страховой полис".74 Но генерал Мушарраф выкладывал перед арестованным документ за документом: счета на миллионы долларов в банках Дубая, показания арестованных сотрудников, фотографии центрифуг, отправленных в Ливию, и наконец выложил два перехваченных письма, написанных рукой Абдул Хана, в одном из которых он просил своих иранских "покупателей" срочно разобрать все центрифуги, сделанные по присланным им чертежам. Хан был раздавлен. Всё, что ему оставалось, — признаться, покаяться, просить о пощаде и милосердии.75

Но что было делать с национальным героем, превратившимся внезапно в преступника международного масштаба, предавшего — опозорившего — свою страну? Судить открытым судом? Выдать для расправы американцам или Международной атомной комиссии?

После долгих переговоров Абдул Хан согласился купить помилование ценой публичного покаяния по национальному телевиденью. "С глубочайшим чувством горечи, сожаления и раскаяния я решил обратиться к вам, чтобы искупить боль и смятение, причинённые народу Пакистана событиями последних двух месяцев… Дорогие братья и сёстры, я приношу глубочайшие и искренние извинения травмированной нации… Все достижения моей жизни оказались запятнаны ошибками, которые я совершил, приняв участие в распространении атомного оружия".76

Но даже такое покаяние не могло поколебать веру и обожание сторонников Абдул Хана. Они кричали, что признания его даны под давлением, чуть ли не под пытками, что ему грозили отправкой в тюрьму Гуантанамо (американская база на Кубе), что генерал Мушарраф продался американцам, что он готов отдать им контроль над атомным арсеналом Пакистана. Демонстранты несли плакаты: "Мы хотим видеть Абдул Хана президентом страны, а не заключённым!"77 Но так или иначе, карьера "отца мусульманской атомной бомбы" была закончена.