До конца заседаний успели выступить еще два свидетеля. Оба лишь подкрепили показания, данные до них Чарльзом Пикерингом и Рено Клеменсом.

Первым был жокей по имени Сэнди Вебстер, он всего лишь подтвердил, что Митчелл и Барлоу много спорили между собой. А когда его спросили, каков был предмет спора, он не смог сказать ничего вразумительного, потому как, по его словам, «просто обрыдло слушать, как эти двое всю дорогу ругаются».

Наверное, подумал я, обвинитель уже жалеет, что вызвал этого свидетеля — уж очень тот нервничал, даже голос дрожал, да и на вопросы отвечал невпопад и не так, как им надо было. По своему опыту знаю: свидетели, которые так нервничают, не вызывают доверия у присяжных, те, видимо, считают, что они волнуются, потому что лгут.

Вторым свидетелем выступал Фред Плит, бывший конюх Митчелла, который поступил к нему на работу вскоре после того, как при доме Митчелла были построены конюшни и в них на постоянное жительство завезли лошадей.

— Итак, мистер Плит, — в типичной своей напористой манере обратился к нему королевский адвокат от обвинения. — Вы находились у мистера Митчелла в тот день, когда доставили новые вилы?

— Да, был там, — ответил конюх.

— Не припоминаете, какие действия предпринял мистер Митчелл, увидев только что доставленные вилы?

— Помню, — ответил Плит. — Стив, то бишь мистер Митчелл, взял одни вилы и с силой запустил вперед. Ну и сказал что-то на тему того, что этого ублюдка Барлоу следовало бы ими заколоть.

В зале настала гробовая тишина.

— Благодарю вас, мистер Плит, — сказал обвинитель. — Свидетель ваш.

Я поднялся.

— Скажите, мистер Плит, вас испугали тогда действия, которые совершил мистер Митчелл? — спросил я.

— Нет, — ответил он.

— Почему нет? — осведомился я.

— Да я подумал, Стив просто шутит, — ответил он. — Так оно и было. Он смеялся. Мы оба с ним смеялись.

— Спасибо, мистер Плит, — сказал я. — Вопросов больше не имею.

Фреду Плиту разрешили покинуть зал суда, небольшим утешением защите послужил тот факт, что, проходя мимо стеклянной клетки, он махнул Стиву рукой. Я надеялся, что присяжные заметили этот жест.

— Ваша честь, — сказал королевский адвокат, — обвинение завершило опрос своих свидетелей по делу.

Судья взглянул на настенные часы, они показывали десять минут пятого, и обернулся к присяжным.

— Дамы и господа, уважаемые члены жюри присяжных, — сказал он. — На сегодня все, можете идти. Заседание возобновится завтра в десять утра. Напоминаю, что пока вы не имеете права обсуждать дело между собой, с кем бы то ни было еще, а также с членами ваших семей. В нужное время вам предоставят возможность для дебатов.

И присяжные покинули зал.

— Мистер Мейсон?.. — обратился ко мне судья, когда двери за ними затворились. Я еще до начала заседания уведомил судью о том, что хотел бы сделать представление суду по поводу выбранной обвинением тактики и выводов по делу, а во время подобного рода юридических споров присяжным присутствовать в зале не полагалось.

— Да, ваша честь, — ответил я и поднялся. — Благодарю. — Я взял со стола бумаги. — Ваша честь, зашита хочет сделать представление суду, суть которого заключается в том, что ответчик находится на скамье подсудимых неправомерно. Обвинение представило лишь косвенные улики. Нет ничего доказывающего, что мой клиент когда-либо вообще был в доме мистера Барлоу, уже не говоря о времени совершения убийства.

И я по возможности подробно проанализировал каждую представленную свидетелями улику.

— Мы пришли к выводу, — сказал в заключение я, — что представленные криминалистами свидетельства доказывают, что вилы и резиновые сапоги, найденные на месте преступления, действительно принадлежат ответчику. Но нет ни малейшего доказательства, что мой клиент пользовался ими в то время. Обвинение смогло также доказать, что волосы и кровь жертвы были найдены в машине моего клиента, но им не удалось найти подтверждение тому, что машина эта когда-либо подъезжала к владениям мистера Барлоу либо что она была заперта где-то днем и в начале вечера во время убийства. Все это время она оставалась у дома мистера Митчелла.

Я сделал короткую паузу, чтобы перевести дух.

— Обвинение приняло на вооружение тот факт, что наш клиент и мистер Барлоу часто спорили между собой, что между ними существовал глубокий антагонизм, но это еще не есть доказательство убийства. Если б так обстояло на самом деле, одна половина человечества давно перебила бы другую. Далее обвинение считает, что у нашего клиента не было алиби на момент убийства, но невозможность установить алиби еще не есть доказательство вины. И наша позиция заключается в том, что обвинению не удалось представить твердые стопроцентные доказательства вины мистера Митчелла. А потому, ваша честь, мы предлагаем, чтоб вы направили жюри, посоветовали присяжным вынести вердикт «невиновен», поскольку отвечать мистеру Митчеллу просто не за что.

Я сел.

— Спасибо, мистер Мейсон, — сказал судья. — Сегодня же обдумаю ваше представление и завтра утром вынесу постановление. Суд соберется в десять утра. Всем встать!..

Элеонор все же приехала в Оксфорд, в среду вечером. Я вернулся из суда, она ждала меня в сумеречно освещенном холле гостиницы. Я не ожидал, что она приедет так рано, и беспокоился, что сегодня чуть позже она позвонит и придумает еще какой-то предлог о невозможности встретиться. Так что она застала меня врасплох. Уже на входе я немного замешкался в дверях, старался протиснуться, держа в руках коробку и опираясь на костыли. Она тихонько подкралась сзади, взяла у меня коробку с бумагами прежде, чем я уронил ее на пол.

— О, спасибо, — сказал я, думая, что это кто-то из служащих гостиницы.

Элеонор выглянула из-за края коробки.

— Привет! — Я так и расплылся в улыбке. — Господи, как же здорово, что ты приехала! Можешь теперь носить мои коробки в любой день, когда захочешь.

— А я думала сделать тебе сюрприз, — сказала Элеонор. — Уже битый час торчу здесь.

— Чтоб мне провалиться! — воскликнул я. — Если б знал, что ты здесь, бросил бы все дела и сразу примчался.

— Чего ж не бросил? — притворно нахмурилась она.

— Был занят. Втолковывал своему клиенту, что он вел себя как полный дурак.

— Это почему? — спросила она.

— Кричал на одного свидетеля, грозил кулаком, — ответил я. — Законченный идиот.

Действительно, целый час перед тем, как отправиться в гостиницу, я отчитывал Стива Митчелла в камере, что располагалась в подвальном помеще-йии суда.

— Прости, — жалобно бормотал Стив. — Просто не сдержался. Не выдержал, аж в глазах помутилось. Этот чертов Клеменс скакал на всех моих лошадях. Да он свихнется от радости, если меня осудят. Будет хохотать на всем пути к этому гребаному парадному кругу.