Проблему подобного уровня философия просто не может проигнорировать. Такая проблема уже выходит далеко за рамки исследования телесно-двигательной специфики, этико-эстетических основ или педагогического влияния спорта.

Указанная проблема имеет достаточно сторон, граней, аспектов, чтобы ей могли заниматься многие исследователи, но любое направление философской разработки при этом неизбежно должно «во главу угла» ставить вопрос о проявлении всеобщего в общем и особенном, а также о взаимовлиянии целого и части (в случае со сферой спорта, возможно, части, способной превратиться в новую целостность).

Нужно отметить, что вообще ни одна истинно философская, связанная с анализом спорта проблема по большому счёту не может эффективно решаться без предварительного ответа на вопрос о философской сущности спорта. Между тем, следует уточнить, что любое функциональное определение понятия спорта и философское понимание сущности спорта как феномена, соотносимого с обществом в целом, суть принципиально разные моменты, диалектически соотносимые как явление и сущность, форма и содержание.

Определений понятия «спорт» может быть очень много. И это вполне нормально. Они отражают многообразные объективные проявления спортивной деятельности и её социального оформления на эмпирическом уровне, а также различные варианты субъективного видения и трактовки таких проявлений и оформлений. В то время, как концептуальный социально-философский анализ сущности и содержания спорта призван вывести исследователя на системообразующие факторы и связанную с ними специфику состава, структуры, организации и управления. Короче говоря, сущностно-содержательный анализ спорта посвящается характеристике социальной квинтэссенции, неповторимого социального своеобразия всего того, что касается спортивной деятельности.

Философский анализ, в свою очередь, открывает возможность рассмотрения указанной квинтэссенции спорта как некого частного, отдельного, в котором реализуется социальное общее, даже более того – универсальное социальное всеобщее. Подобное философское рассмотрение спорта диктуется пониманием сущности самой философии как максимально саморефлексивного и абстрактного знания о всеобщем, о наиболее общих субъект-объектных отношениях, о предельных основаниях бытия и познания.

Не вызывает сомнений, что социально-онтологическая идентификация спорта как социокультурного феномена лежит в области теоретических ответов на ряд вопросов, частично возникающих и структурирующихся при анализе уже созданной целой группой выдающихся ученых «общей интегративной теории спорта». Необходимость и возможность возникновения данных вопросов обусловлены, во-первых, тем, что в самой общей теории спорта они не ставятся, не прописываются, оставаясь за рамками профильного исследования, а во-вторых, тем, что благодаря глубине и широте охвата построений указанной теории эти вопросы буквально напрашиваются, «промысливаются». Может ли общая теория спорта обойтись без философской надстройки, тем более, что по факту она до сих пор без такой надстройки во многом прекрасно обходилась? В том смысле, что интегративная теория спорта, философия и социология спорта длительное время сосуществовали скорее параллельно, чем взаимосогласованно, хотя и пересекались в ряде моментов.

Любой, тем более сложный социальный объект в своем возникновении, функционировании, развитии неизбежно определяется, стимулируется как внутренними, так и внешними детерминантами. Только выполнение условия суммарного многофакторного исследования удовлетворяет требованию анализа полной причинности. Исследование внутренней специфики спорта, благодаря таким ученым, как Л. П. Матвеев, мы в общем и целом имеем. В чём-то исследован и социальный контекст, внешняя среда существования института спорта. Однако далеко не во всем и, возможно, не совсем должным образом, если иметь в виду относительную рассогласованность указанных направлений исследования. Поэтому философский анализ в дополнение к общей теории спорта представляется и необходимым, и закономерным, и целесообразным, и продуктивным актом системного подхода. Подхода, позволяющего рассмотреть спорт как действительно сложный социальный феномен, «жизненный цикл» которого определяется взаимовлиянием внутренних и внешних особенностей, условий его протекания.

При философском анализе существенных для спорта межнаучно-интегративных категорий привлекает внимание следующее указание Л. П. Матвеева: «Речь пойдет не только о тех предельно общих категориях, которые традиционно принято относить к философским. В последнее время стало принято обращать внимание на общеинтегративный смысл тех категорий, которые возникли не в лоне собственно философских абстракций, а в результате взаимосопряженного развития более или менее смежных отраслей специально-научного знания» [Матвеев Л. П., 2010; с. 10]. В дополнение к цитируемому высказыванию можно отметить, что не все философские понятия являются предельными родовыми категориями. Например, физкультурно-спортивная сфера общественной жизни, к которой относится и спорт, выступает видовым понятием, соотносимым с более общим, родовым понятием «сфера общественной жизни». Факт наличия нескольких сосуществующих областей, сфер общественной жизни позволяет предположить их тесное взаимовлияние, в каких-то моментах определяющее социальную сущность, специфику спорта, динамику изменения его социальной природы. Философский анализ общего и особенного, внутреннего и внешнего в сфере физической культуры и спорта допускает системное исследование, в том числе, и мировоззренческо-методологических оснований спорта, которые не могут не воздействовать на его видообразование, а следовательно, и на особенности внутреннего содержания различных видов спорта.

Л. П. Матвеев подчеркивает, в частности, что социальные факторы в единстве с биологическими и личностно-психологическими «действовали в процессе зарождения и развития спорта», более того, что «явлением общечеловеческой культуры он (спорт – А.П.) стал под определяющим воздействием социальных факторов» [там же; с. 32]. Заметим, что определение принадлежности, характера, степени, направленности влияния этих факторов на спорт в различных социальных исследованиях профильной сферы уже существует. Однако данные моменты никак не проявляются в узком и широком определениях спорта, позиционируемых основоположником интегративной теории спорта. Можно ли без всего этого верно учесть особенности культурного происхождения, тенденции социального изменения спорта, его роль и назначение в становлении человеческой цивилизации? Ответ, на наш взгляд, достаточно очевиден. Другое дело, что общей теории спорта в развернутом виде такой анализ, может быть, и не нужен. А вот философско-социологической теории спорта – он просто необходим.

«Развиваясь преимущественно в сфере физической культуры как фактор физического воспитания, спорт одновременно тесно связывался, вплоть до взаимопроникновения, с другими отраслями общества и личности. При этом выявлялись и развивались его разносторонние культурные функции, в частности, как одного из действенных средств удовлетворения эстетических потребностей, эмоционально насыщенного массового зрелища и сферы рекреативного (сопряженного с отдыхом и развлечениями) общения» [там же]. Несмотря на тщательно выверенные, продуманно аккуратные формулировки Л. П. Матвеева, возникает сомнение в приоритете именно этой, указанной выше частности культурного функционирования спорта. Эстетическое удовлетворение, рекреативное общение, конечно, очень важны, но так ли они существенны, когда речь заходит об отправлении религиозно-политических, производственно-экономических, социально-классовых функций спорта? Автор общей теории спорта, следует оговориться, ничего не пишет о приоритетах, но вот почему он не упоминает в первую очередь самые важные, с точки зрения научной философии, «культурные выходы» спорта? Об этом следует задуматься как о недоработке уже не общей, а философской теории спорта.