Друзей Гейси из Айовы мы также пригласили выступить. Реймонд Корнелл, сидевший вместе с Гейси (а на момент суда – омбудсмен в тюрьме Анамоса), рассказал, как Джон в качестве старшего повара обменивал сэндвичи и другую еду на жетоны в кино, сигары и другие товары с воли. Упомянул он и о тюремных привилегиях члена Молодежной торговой палаты, а еще поблагодарил Гейси за поддержку и помощь в борьбе с депрессией.

Также выступили Стив Поттингер и Кларенс Лэйн, товарищи Гейси по местному отделению Молодежной торговой палаты. Поттингер сообщил, что не заметил изменений в Джоне, когда тот вышел из тюрьмы, а Лэйн признал, что Гейси им манипулировал.

– Я верил в его невиновность в том первом деле вплоть до нынешнего процесса, – сказал он.

Лайл Мюррей, бывший тюремный куратор в Анамосе, описал темпы обучения Гейси как впечатляющие, успехи в Торговой палате назвал выдающимися, а выполнение работы – хорошим, за исключением небольшого нарушения дисциплины. В качестве заключенного Гейси «практически не доставлял проблем», он превосходно приспособился к порядкам в учреждении. По словам Мюррея, его можно было назвать идеальным заключенным. Я надеялся, что присяжные отметят, как обвиняемый при необходимости способен быть законопослушным.

Судья отпустил присяжных на выходные, посоветовав тем, кто, как и большинство из нас, «подцепил всякую заразу», отдохнуть и принять витамин С.

В понедельник 3 марта первым выступал доктор Леонард Л. Хестон, профессор психиатрии, принимавший участие в обследовании Гейси перед судом в Ватерлоо. Он сообщил, что поставил пациенту следующий диагноз: антисоциальная личность, раз за разом вступающая в конфликты с обществом и социальными нормами. Проблема, подчеркнул он, заключается в изъяне личности, но на момент обследования он оценил Гейси как вменяемого.

Страдающий психозом, пояснил Хестон, «не способен соответствовать требованиям среды, поскольку у него нарушены когнитивные или эмоциональные процессы. Если понимать определение слишком дословно, то и банальное опьянение можно назвать психотическим эпизодом». Такое состояние часто связано с припадками гнева, «которые возникают у большинства из нас время от времени. Это состояние может повлиять на способность отвечать требованиям общества. И если посмотреть на вопрос в таком ключе, то все мы время от времени переживаем микропсихотические эпизоды».

Канкл спросил, является ли такое состояние оправданием преступного поведения, и Хестон без сомнений ответил отрицательно.

На перекрестном допросе Амирант поинтересовался, являются ли противоречивые заявления Гейси симптомом какого-либо ментального состояния.

– Не обязательно, – сказал Хестон. – Все мы склонны говорить то, что одобряется обществом, или выставлять свои действия в лучшем свете, хотя в реальности они не слишком приглядны. Это вполне обычно для человека.

– А вот в заключении доктора Фридмана значится, – продолжил Амирант, – что у мистера Гейси маниакальная компульсивность и одержимость вкупе с паранойдальностью, сильная диссоциация между жестоким поведением и адекватной эмоциональной реакцией. На что это указывает?

– Простите, тут мне нечего ответить. Это просто пяток-другой сваленных в кучу терминов.

Поскольку эксперты защиты опирались на фрейдизм, Канкл попросил Хестона объяснить основную проблему психоаналитической теории в плане диагностики.

– Проблема в теоретическом допущении, – сказал профессор, – относительно характера работы сознания или мозга. Никому не под силу знать наверняка, что происходит в сознании или мозге человека. Невозможно проверить гипотетические механизмы.

Без сомнения, больше всего собравшихся в суде шокировало выступление Роберта Доннелли. Свидетельствуя на следующий день, юноша рассказал об ужасной ночи, когда Гейси похитил его, угрожая пистолетом. Парню было явно больно переживать заново те часы пыток, но Доннелли продолжал говорить и нашел в себе силы отвечать на безжалостные вопросы стороны защиты. Во время его выступления Гейси презрительно усмехался и качал головой, словно не веря своим ушам.

Хотя я подготовил Доннелли заранее, некоторые воспоминания чуть не привели к нервному срыву.

– Не надо, не надо, не надо! – взмолился он, когда я показал фотографии гостиной, а посреди рассказа о том, как Гейси его насиловал, Роберт закричал: – Это просто ад! Ад!

Судья Гариппо объявил перерыв, а затем свидетель показал, как Гейси, сидя на стуле, поставил ногу ему на живот, играя в русскую рулетку.

Дальше Доннелли описал свое обращение в полицию и беседу с окружным прокурором: ему просто не позволили подписать жалобу и решили не давать ей хода. Я спросил Роберта, советовал ли ему Гейси не ходить в полицию, потому что «тебе не поверят».

Советовал, кивнул Доннелли и добавил с горечью:

– И мне действительно не поверили.

Мотта допрашивал свидетеля довольно жестко, пытаясь найти слабое место в его показаниях. Пару раз мне казалось, что Доннелли сломается под напором адвоката, но он выстоял. Допрос Мотты, на мой взгляд, только повредил защите: слушая рассказ Роберта снова и снова, присяжные лишь лучше запоминали страшные картины насилия.

Поначалу мы собирались вызвать и Артура Винзеля, но в этом уже не было необходимости. Мы не сомневались, что присяжным хватило и показаний Доннелли.

Вторым из наших медицинских экспертов выступал доктор Артур Хартман, главный специалист Психиатрического института суда округа Кук. Эта организация проводит для суда оценку нескольких тысяч пациентов в год. Почти треть случаев связана с преступлениями. Таким образом, на нашей стороне были врачи с большим опытом работы в судебной психиатрии. Они привыкли связывать свои выводы с фактами дела, использовать юридическую терминологию и излагать мысли на понятном для присяжных языке.

Хартман сообщил, что не выявил у Гейси признаков психического расстройства, его диагноз: «психопатическая или антисоциальная личность с сексуальными отклонениями» и слабыми симптомами параноидальных истерических реакций. Ни на одном из двенадцати сеансов с обвиняемым психиатр не обнаружил свидетельств расстройства, которое можно было бы интерпретировать как состояние психоза. Сексуальные отклонения также не указывали на какие-либо психические расстройства. Обследовав множество людей с сексуальными отклонениями, пояснил Хартман, они выяснили, что «девиантное сексуальное поведение практически любой степени не противоречит нормальной или даже хорошей социальной приспособленности». По его мнению, Гейси оценивал преступность своих действий и был способен действовать в рамках закона. Хартман сказал, что попросил Гейси загадать три желания, и тот ответил: «Лучше узнать себя, делать добро, – а затем: – Хотелось бы, чтобы я не влип во все это».

Коллега Хартмана и директор института доктор Роберт Рейфман выступал следующим и заявил, что не верит в 33 случая временной невменяемости. По мнению психиатра, у Гейси личностное расстройство «определенно нарциссического характера», не предполагающее психических отклонений. Рейфман отказался от диагноза «антисоциальная личность нарциссического подтипа», поскольку такое определение исключает ряд поступков, совершенных Гейси. Не увидел врач и симптомов пограничного расстройства личности. Пациент, подчеркнул Рейфман, очень рациональный и целенаправленный человек – как бизнесмен, политик и клоун.