же щелкает и, он, отворив дверь, делает шаг через порог.

- Егор! Сынок! – слышу удивленный женский голос.

Мое сердце подскакивает и теперь упирается в голосовые связки. Прячась за его широкой спиной, я тоже захожу в квартиру.

- Привет, мам, - вижу, как он наклоняется, чтобы поцеловать женщину гораздо ниже его ростом и случайно встречаюсь с ней глазами.

Она смотрит на нас ошарашенно. Округлив глаза и прижав руки к груди, безмолвно открывает рот.

- Здравствуйте, - пищу как мышь.

- Егор… - шепчет, переводя взгляд на Богдана, - ой, Егор…

- Мам, спокойно, - проговаривает он настороженно.

- Ой, Егор! – повторяет женщина громче, - как он на тебя похож маленького!

- Мам, это Богдан, мой сын.

- Боже мой! – делая беспорядочные частые вдохи, Людмила Николаевна, кажется, собирается плакать.

- А это, - выталкивает меня из-за своей спины вперед, - это моя Вика.

- Здравствуйте, - повторяю, не придумав ничего лучше.

- Здравствуй, милая! Здравствуй! – без лишних церемоний начинает меня обнимать за плечи, чем сразу покоряет мое сердце. Именно на это я и надеялась. На душевность, - какая красивая, сынок, твоя Вика!

- Знаю, мам, знаю…

Горделиво улыбаясь, Егор разувается и проходит вглубь квартиры с Богданом на руках.

- Мы торт принесли, - ляпаю первое, что приходит на ум, - и вот… цветы…

- Ой, спасибо, Вика! Мой любимый!

Забирает из моих рук упаковку и спешит за сыном. Понятно, что в данный момент торт последнее, что ее интересует. У нее внук родной объявился.

- Егор, а почему?.. А как же? Почему ты раньше не рассказал? Почему только сейчас? – тараторит женщина, а сама не сводит взгляда таких же, как у сына, зеленых глаз с Богдана.

Тот важности момента не понимает. Крутя головкой по сторонам, сосредоточенно грызет свой кулак. И в этот момент действительно очень походит на своего отца.

Бросив на меня мимолетный взгляд, Егор пожимает плечами.

- Так вышло, мам.

- Вышло? О, Господи, как такое могло выйти… - проговаривает она эмоционально, - я ничего не понимаю…

- Потом поймешь, - отвечает он, глядя на Богдана.

Конечно, она не глупа, понимает, что не всегда в наших отношениях было все гладко. Но радует меня тем, что не начинает задавать бестактные вопросы и, что самое главное - не смотрит на меня с осуждением.

- Можно подержать? – спрашивает у меня дрогнувшим голосом.

- Конечно! – восклицаю я.

Егор передает матери Богдана, а я внимательно слежу за выражением его личика. Он подрастает, и совсем скоро начнет различать своих и чужих. Но, к счастью, успел познакомиться с ближайшими родственниками до этого момента. Устраивается на руках свекрови поудобней и тут же тянет руки к ее броши в виде большого пиона.

- Как он на тебя похож, сынок! Смотри, даже вихор в волосиках как у тебя.

- Я старался, - бормочет, усмехаясь, Егор и забирает из моих рук букет роз.

А после выходит из комнаты с цветами, оставляя нас с будущей свекровью наедине. Я сразу теряюсь, хотя прежде не испытывала сложностей в общении с почти незнакомыми людьми. Но Людмила Николаевна ведь не просто малознакомый человек, она бабушка моего сына и мать любимого мужчины. В ее присутствии я боюсь сделать и сказать что-нибудь не так.

- Какой же он хорошенький, Вика! Сколько ему?

- Четыре с половиной месяца. Он 12 мая родился.

- 12 мая?! – охает Людмила Николаевна, - в мой день рождения?! Правда?..

- Д-да…

Женщина силится улыбнуться, даже хмыкает негромко, но глаза ее на мокром месте. Закусив губы и часто моргая, смотрит на внука. А тот продолжает сосредоточенно драть ее брошь.

Мы остаемся у мамы Егора до вечера. Она ни в какую не хочет отпускать нас. Не срабатывает даже то, что Богдану пора спать. Дождавшись, пока он наестся, она укладывает его на своей кровати.

Домой выезжаем только когда начинаются сумерки. Людмила Николаевна предлагает обменяться номерами телефонов и предупреждает, чтобы я ждала ее в гости.

- Ну, как? – спрашивает Егор, глядя мне в глаза через зеркало заднего вида.

- Она оказалась не такой страшной, как я себе представляла.

Вижу, как брови его дергаются, а потом он, закинув голову, весело смеется. Богдан, словно только этого и ждал, подхватывает смех отца и тоже заливисто хохочет.

- Что смешного? – восклицаю я с напускной обидой в голосе, - чего вы ржете надо мной?

- Потому что наша мама смешная, да, сын? – подмигивает он малышу.

Я просто таю от собственных ощущений и ситуации в целом. Когда я осталась одна с ребенком на руках, было реально страшно. Страшно, одиноко и очень трудно. Но каждый день, наблюдая за тем, как растет мой малыш, я убеждала себя, что это все, что нужно мне для абсолютного счастья.

Клянусь, я была уверена в этом еще месяц назад. Жизнь с Костей научила меня самовнушению. И только в тот день, когда в парке к нам подошел Егор, я поняла, что обманываю себя. Я ждала этого дня больше года.

Та часть сердца, что любила его, просто затаилась. На время. Болела порой по ночам, но я хорошо научилась справляться с этой болью. Моей анестезией стал Богдан.

Потом в нашу жизнь ворвался Егор и с легкостью вернул себе половину моего сердца. Осталось смириться с тем, что мы зря потеряли столько времени.

- Прости меня, Егор.

Смех Зверя обрывается. Губы продолжают изображать улыбку, но взгляд становится серьезным, как никогда. Даже Богдан, словно чувствуя перемену настроения родителей, сразу затихает.

- Ты ни в чем не виновата. Не за что прощать… Это мой косяк, Киса. Надо было сразу тебя тогда забирать. Без всяких ультиматумов. Простишь?

- Конечно… Я люблю тебя больше жизни… Как не простить?

- Говори мне это почаще, Вика, и я весь мир к вашим ногам положу.

ЭПИЛОГ.

Почти год спустя.

- Много будет приглашенных? – спрашиваю я, наблюдая за тем, как Егор, стоя на коленях, надевает Богдану сандалии.

Тот, балансируя в поисках равновесия, держится за шевелюру отца.

- Понятия не имею, - отвечает муж, - я не спрашивал список. А что такое?

- Ничего, - отвечаю, беспечно разглядывая свой маникюр, - просто спросила.

Вру, конечно. Нас пригласили на барбекю в загородный дом, а я никого, кроме Матвея Соболева, партнера