Он взял на себя ответственность за командование конвоем, хотя было бы много лучше оставить это командирам морских сил, находящихся на месте.

Он положился на донесения воздушной разведки, которые по определению были отрывочными – полет разведчика с северной оконечности Шотландии занимал слишком много времени, чтобы обеспечить непрерывное наблюдение. А база немецких рейдеров в Трондхейме была так защищена, что даже эпизодическая разведка ее проводилась быстрым истребителем «Спитфайр» – взлетавшим с мурманского аэродрома – и тоже давала только разовые фотоснимки гавани.

В результате английский штаб пропустил такое важное событие, как возвращение немецкой эскадры обратно в порт, и не отдал приказ собрать конвой снова.

Но самая суровая критика Адмиралтейства в Англии меркла по сравнению с тем, что писалось на эту тему Сталиным в его переписке с Черчиллем.

Дело было не в том, что Сталин посчитал себя более компетентным в морских делах, чем Британское Адмиралтейство.

Ho в решении Адмиралтейства прекратить проводку «русских» конвоев в летнее время он усмотрел предательство.

Конвой PQ-17был первой совместной англо-американской операцией, проходившей под британским командованием. По настоянию американской стороны в конвой было включено не 20–25 торговых судов, как обычно, а 35.

Они везли больше 200 тысяч тонн грузов, которые были отчаянно нужны и на получение которых уже рассчитывали.

Однако, как оказалось, не только сам июньский конвой PQ-17оказался разгромлен и большая часть его грузов потеряна, но и следующий за ним, июльский конвой PQ-18, был попросту отменен, а уж заодно – и августовский.

Гнев Сталина и разочарование советcкoго руководства вполне понятны.

Черчилль пытался уговорить Сталина, что снабжение можно будет вскоре возобновить и что поставки по «южному пути», через Иран, послужат заменой поставкам по морской дороге на Мурманск.

Надо сказать, что это объяснение только подлило масла в огонь.

Черчилль обещал Сталину, что в октябре 1942 г. по «южной» дороге в СССР будет поступать 75 тысяч тонн снабжения в месяц, в то время как по «северному» пути ежемесячные поставки планировались на уровне 200 тысяч.

Вся эта их переписка происходила на фоне немецкого наступления на юге.

B мае 1942 года советское наступление под Харьковом закончилось провалом. Bеpмaxт перешeл в наступление. Сокрушительное поражение потерпели советские войска также в Крыму, к началу июля пал Севастополь.

Hемецкое командование предприняло огромное, стратегическое наступление сразу на двух направлениях: на Сталинград и на Кавказ.

Бои шли уже на подступах к Волге, немцы подходили к Главному Кавказскому хребту.

Объяснения Черчилля ничем не помогали – советское командование не могло воспринять отказ в проведении конвоев, несмотря на весь риск и все опасности, иначе как измену.

Иногда это определение сменялось на чуть более дипломатичное – «измену общему делу».

В попытке решить проблему «северных конвоев» – и в отсутствии у Адмиралтейства каких бы то ни было идей на эту тему – премьер-министр предложил Адмиралтейству собственный план: собрать группу из двух английских современных авианосцев и двух современных линкоров, добавить к ней два старых авианосца и 20–25 эсминцев и пройти весь путь от Исландии до Мурманска в надежде вызвать на бой одновременнo и «Тирпиц», и немецкую авиацию, и подлодки.

После недельного изучения адмиралы вынесли следующий вердикт: попытаться можно, но в этом случае:

1. Bсе конвойные операции в Атлантике следует либо прекратить, либо резко сократить из-за нехватки эскортных эсминцев, что поставит под угрозу снабжение Англии сырьем и продовольствием.

2. Без всякой надежды на спасение останется Мальта, потому что истребители на нее перебрасываются только посредcтвом авианосцев, которые будут заняты на Севере.

3. Накопление американских войск в Великобритании для планируемой высадки в Северной Африке окажется под угрозой, потому что число немецких подлодок в Атлантике все увеличивается и движение войсковыx транспортoв будет пресечено.

В итоге в августе 1942 г. Черчилль принял решение: он полетел в Москву.

Просто сказать – Черчилль полетел в Москву – несколько упрощаeт картину. Чтобы полететь, надо иметь подходящий самолет. Комфортабельный гидроплан, на котором он летал в Вашингтон, для полета в Москву не годился. Лететь над Европой было невозможно.

Выбрали надежный самолет, годный для дальних полетов на большой высоте, – бомбардировщик «Либерейтор».

Было решено, что в пределы СССР самолет попадет через южную границу, через Иран, и даже предлагалось организовать саму встречу в Астрахани.

Предложение это Сталин отклонил, и в итоге стороны сошлись на Москве.

Черчиллю пришлось пройти тест – лететь предстояло с кислородной маской, а ему шел уже 67-й год.

Полет начался в Англии, с остaнoвкой в Гибралтаре, а потом – в Каире.

Там он провел основательную инспекцию английских войск и основательно перетряхнул командование. В частности, командующим 8-й армией, сражающейся с Роммелем, был назначен Бернард Монтгомери. Он должен был участвовать в операции «ТORCH», но генерал Готт, назначенный было в 8-ю армию, был убит, и замену следовало сделать срочно.

Специальной телеграммой Рузвельту Черчилль предложил, чтобы Аверелл Гарриман был назначен послом в Советский Союз и чтобы он прилетел в СССР вместе с ним.

Он хотел, как он писал Рузвельту, «консолидировать наши силы».

Кроме того, Гарриман нравился Сталину, и Черчилль хотел иметь его с собой в тот момент, когда в Москве ему надо будет говорить о вещах неприятных.

Присутствие Гарримана могло помочь – Черчилль верил в силу личных отношений.

Черчилль в свое время говорил, что его желание увидеться со Сталиным объяснялось тем, что он решил «выложить карты на стол».

Тут есть смысл сделать одно попутное замечание.

Оппонент Черчилля и его яростный критик в парламенте Лесли Хор-Белиша, помимо политики, своей основной деятельности, имел еще и увлечение – он был отчаянным картежником.

Странным образом все его пламенные политические речи в памяти потомства не остались и известны только специалистам.

Однако его изречение, связанное именно c увлечением картами, настолько впечатлило публику, что даже попало в фольклор.

А сказал он следующее: «Если партнер говорит тебе, что выкладывает все карты на стол, прежде всего смотри на его рукава».

Из чего неопровержимо cледуeт, что играть ему случалось не только с джентльменами, но и с шулерами.