— Спасибо, — тихо, чтобы не услышала Белла, шепнул Эдвард. Он произнес это слово с таким чувством, что все вампиры обернулись к нему.

— Ну, — непринужденно заговорила Белла, — как прошел день?

— Отлично. Покатался на машине, погулял в парке.

— О, здорово!

— Ага, ага.

Вдруг Белла нахмурилась.

— Роуз…

— Опять? — хихикнула белобрысая.

— Кажется, за последние два часа я выпила уже два галлона, — пояснила Белла.

Мы с Эдвардом отошли в сторону, чтобы пропустить Розали, которая взяла Беллу на руки и понесла в ванную.

— А можно мне пройтись? Ноги затекли.

— Точно сможешь? — спросил ее Эдвард.

— Роуз меня поймает, если я оступлюсь. А это запросто, потому что я не вижу своих ног.

Розали осторожно опустила ее на пол и придержала за плечи. Белла вытянула перед собой руки, чуть поморщилась.

— Приятно-то как. — Вздох. — Но я такая огромная!..

Да уж, живот у нее потянул бы на целый континент.

— Еще денек, — сказала Белла, погладив его.

Ничего не мог с собой поделать: боль пронзила меня внезапной вспышкой, но я постарался не подать виду. Еще денек можно и потерпеть, верно?

— Ну, ножки, пойдемте… Ой, нет!

Кружка, которую Белла оставила на диване, опрокинулась, и темная кровь брызнула на светлую ткань.

Белла машинально потянулась к кружке, хотя остальные уже давно ее опередили.

В тот же мигу нее внутри раздался жуткий рвущийся звук.

— О! — задохнулась она.

И начала оседать. Розали сразу ее поймала, Эдвард тоже метнулся к ней, забыв о разлитой крови.

— Белла! — воскликнул он. Его лицо исказил ужас.

Через полсекунды Белла закричала.

Это был не просто крик, а душераздирающий, кошмарный вопль. В горле у Беллы заклокотало, она закатила глаза. Ее тело дернулось, изогнулось в руках у Розали, и из горла хлынул фонтан крови.

Изрыгая кровь, Белла задергалась, забилась, как на электрическом стуле. Лицо у нее было безжизненное — она потеряла сознание. Ее сотрясало изнутри, спазмы сопровождались громким треском и хрустом.

На долю секунды Розали и Эдвард оцепенели, потом Розали подхватила Беллу на руки и, выкрикивая слова так быстро, что их было трудно разобрать, вместе с Эдвардом бросилась на второй этаж.

Я помчался за ними.

— Морфий! — крикнул Эдвард.

— Элис, звони Карлайлу! — взвизгнула Розали.

Комната, в которой я оказался, была похожа на кабинет неотложной помощи, устроенный в библиотеке. Повсюду сияли яркие лампы. Беллу, мертвенно-бледную в ослепительном свете, уложили на стол. Ее тело билось, как рыба на песке. Розали одновременно придерживала Беллу и срывала с нее одежду, Эдвард воткнул шприц ей в руку.

Сколько раз я представлял Беллу обнаженной? Теперь я не мог смотреть — боялся, что образ навсегда отпечатается в памяти.

— Что происходит, Эдвард?!

— Ребенок задыхается!

— Видимо, плацента отделилась!

Тут Белла очнулась и издала истошный вопль, от которого у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

— ВЫТАСКИВАЙТЕ ЕГО! ОН ЗАДЫХАЕТСЯ! БЫСТРЕЕ!

На белках ее глаз выступили красные пятна: лопнули капилляры.

— Морфий… — прорычал Эдвард.

— НЕТ! БЫСТРЕЕ… — У Беллы вновь хлынула кровь горлом. Эдвард поднял ей голову, чтобы освободить рот.

В комнату влетела Элис и сунула в ухо Розали наушник от телефона. Затем она попятилась, распахнув горящие глаза, и Розали яростно зашипела в микрофон.

В ярком свете кожа Беллы казалась багровой и черной, а вовсе не белой. Огромный сотрясающийся живот набухал темно-красным. Розали схватила скальпель.

— Пусть морфий подействует! — крикнул Эдвард.

— Нет времени! — прошипела Розали. — Он умирает!

Она опустила руку, и яркая кровь хлынула из-под скальпеля: как будто перевернули ведро, включили кран на полную мощность. Белла дернулась, но не закричала. Она все еще не могла дышать.

И тут Розали не выдержала. Ее лицо переменилось, черные глаза вспыхнули жаждой, она хищно оскалилась.

— Нет, Роуз! — заорал Эдвард, но руки у него были заняты Беллиной головой.

Я рванул к Розали, даже не перевоплотившись. Когда я сшиб ее каменное тело, то почувствовал, как скальпель вошел глубоко в мою левую руку. Правой рукой я ударил белобрысую в лицо, зажал рот и дыхательные пути.

Я рывком развернул ее к себе и со всех сил пнул в живот — он был точно бетонный. Белобрысая врезалась в дверной косяк и проломила его. Маленький наушник в ее ухе рассыпался на части. Тут подоспела Элис: она схватила Розали за горло и оттащила в коридор.

Надо отдать должное белобрысой: она нисколько не сопротивлялась. Она хотела, чтобы мы ее одолели и этим спасли Беллу. Ну, точнее, спасли отродье.

Я вырвал из руки скальпель.

— Элис, убери ее отсюда! — крикнул Эдвард. — Отведи к Джасперу, пусть будет с ним! Джейкоб, сюда!

Я не стал смотреть, как Элис уводит Розали, и бросился к операционному столу, где Белла уже начинала синеть, выкатив глаза.

— Искусственное дыхание? — нетерпеливо прорычал Эдвард.

— Да!

Я мельком взглянул на него — хотел убедиться, что он не отреагирует на кровь, как Розали. Нет, лицо у него было ожесточенное и свирепое.

— Делай! Я вытащу ребенка, пока…

Снова жуткий треск, громче всех предыдущих, такой оглушительный, что мы с Эдвардом замерли в ожидании ответного вопля. Тишина. Сведенные судорогой ноги Беллы неестественно обмякли.

— Позвоночник, — в ужасе выдавил Эдвард.

— Давай, живо! — рявкнул я, бросив ему скальпель. — Она ничего не почувствует!

Я склонился над Беллиной головой. Губы вроде были чистые, я приник к ним и выдохнул в рот полные легкие воздуха. Подрагивающая грудь расправилась: дыхательные пути были свободны.

На губах я ощутил вкус крови.

Беллино сердце билось, неровно, но билось. «Давай, давай, — ожесточенно думал я, вдувая в Беллу очередную порцию воздуха, — ты обещала, что сердце не остановится».

Я услышал мягкий, влажный звук скальпеля по коже. На пол снова закапала кровь.

От следующего звука я в ужасе вздрогнул. Как будто рвалось железо. Я вспомнил, что этот же звук раздавался во время схватки на лесной поляне, когда раздирали на части новорожденных. Я взглянул на Эдварда: он приник лицом к Беллиному животу. Зубы вампира — верный способ порвать вампирскую кожу.