* * *

Администрацию в Институте и впрямь окружала божественная таинственность, но мало кто осознавал, что на втором этаже вообще-то была табличка «Администрация». Загадочное подразделение являло собой лабиринт деревянных перегородок, где непосвященные миряне здраво глядели в компьютерные экраны и молча содействовали поиску истины, происходившему этажом выше. В конце залы лабиринт делался еще затейливее, а отсеки – мельче и многочисленнее. Тут обитала бухгалтерия, которую Айян Мани запомнил накрепко – из-за поразительного уродства тамошних женщин и благодаря старым узам дружбы с тамошними мужчинами – преимущественно малаяли.[30]

Он приметил Унни в конце узкого прохода между отсеками. Тот пинал постамент с исполинским принтером.

– Великий нисходит в обитель бедных, – произнес Унни, глянув на Айяна. Пнул принтер еще раз. – Когда-нибудь кто-нибудь все же создаст принтер, который будет работать, – сказал он. – Внутри застряла уйма бумаги.

Айян тоже попинал принтер.

– Без толку, – сказал Унни. – Как там юный гений?

– В порядке. Теперь хочет знать, важно ли нижнее белье для жизни, – ответил Айян.

– Странно, даже мой сын меня про это спрашивал. Пошли ко мне за стол.

– Я тороплюсь, – сказал Айян. – Твой начальник из малаяли желает кое-что – и срочно.

– Кто? Намбодри? Чего ему надо?

– Сказал, что хочет какие-то бумажки из платежных папок Учебных курсов «Арьябхата». Ты знаешь, что это?

Унни кивнул и подошел к открытому стальному шкафу, набитому папками. Пока искал, спросил:

– Ади усердно готовится к экзамену?

Айян раздражения не выказал, но очень хотел провернуть это дело побыстрее и как можно незаметнее.

Унни проорал кому-то через зал:

– Где папка «Арьябхаты»?

От этого Айян занервничал. Поглядел по сторонам – не заподозрил ли кто чего.

– На полке учета мелкой наличности, – послышался женский голос.

Унни отправился к соседнему шкафу, бормоча, какой тут беспорядок.

– Скажи, Айян, – продолжил он, вставая на табурет и постукивая пальцем по корешкам папок, – как Ади удалось стать таким умным? Ты его кормишь чем-то таким, чего мы не знаем?

– Он родился странноватым, – сказал Айян.

– Вот она! – Унни вытащил тонкую папку, растерянно пролистал ее и вручил другу. – Мне всегда было интересно, что же такое эти Учебные курсы «Арьябхата».

– Бог его знает, – отозвался Айян, изображая безразличие к папке, но руки у него тряслись.

– Это отдельная компания, которой владеет Институт, – сказал Унни. – Почему же эти материалы лежат в Институте? И где это? Про что курсы? Непонятно. Я по городу никакой рекламы курсов «Арьябхата» не видел. Ни одного учащегося оттуда не знаю. Очень странно, вообще-то.

Айян полистал папку. Сердце колотилось, но он попытался выглядеть расслабленным, даже скучающим. После чего отксерокопировал себе три счета и вернул папку.

Унни еще раз пробежался по материалам и покачал головой.

– За последние двадцать лет курсы «Арьябхата» платили только печатникам. И больше никому. Компания только платит – и платит только печатникам. Она ничего не зарабатывает.

– Бог его знает, чем там люди заняты, – сказал Айян. – Я тоже до сих пор не понимаю. Увидимся в столовой?

Айян отправился к себе за стол, сгреб свежую курьерскую почту и факсы, открыл внутреннюю дверь и вошел. Как обычно, астрономы сидели на диванах у окна. Некоторые уставились на него с неприязнью. Айян добрался до незанятого стола Намбодри, в углу, и взгляды провожали его. Обычно они не замечали его присутствия, но после их последней встречи все изменилось. Он сделал вид, что сортирует курьерскую почту и факсы на столе Намбодри. А левую руку медленно опустил в узкий зазор между столешницей и ящиком стола, где обычно оставлял мобильный телефон. Положил его в карман и вышел.

Айян двинулся по коридору третьего этажа, попутно доставая три копии счетов, сделанных в бухгалтерии. Набрал номер на первом счете. Ответил женский голос. Айян сказал:

– Это курсы «Арьябхата». Сообщите, когда нам получить заказ.

Женский голос переспросил:

– Вы с курсов «Арьябхата», говорите?

– Да.

– Минутку.

На линии появился мужской голос:

– Кто говорит?

– Мурти, – сказал Айян.

– О каком заказе речь?

– Был всего один.

– Но образцы были высланы месяц назад, – встревоженно отозвался мужской голос.

Айян сбросил звонок и набрал второй номер, затем третий. Другие два печатника тоже сообщили, что заказ был доставлен месяц назад. Айян этого и опасался. Опоздал.

Вопросник Институтского Единого вступительного экзамена был драгоценностью и охранялся не силой уязвимого письменного шифра или опасным непостоянством приверженности, а силой традиции. Ежегодная его разработка – чрезвычайно засекреченный процесс, известный лишь очень немногим. И Айян среди этих немногих не числился. С годами он разведал кое-что по мелочи, внимательно прослушивая стены и собирая информацию по крупицам.

Каждый год пятеро профессоров и директор тайно встречались на протяжении трех недель и формулировали вопросы к вступительному экзамену. Компьютер они не применяли никогда. Всегда записывали вопросы от руки в один блокнот. Они разрабатывали три опросника и заказывали их печать трем разным подрядчикам. Каждый год один из профессоров комиссии ЕВЭ лично отправлялся к печатникам под видом представителя курсов «Арьябхата». И потому даже печатники не ведали, что они изготавливают. Возможно, думали, что печатают учебные материалы для одного из тысяч городских образовательных учреждений. Незадолго до экзамена директор выбирал одну из трех отпечатанных версий опросника.

Айян только что узнал от типографов, что вопросники уже доставлены. Они, несомненно, где-то в Институте. Вступительный экзамен состоится через два месяца, и Айян думал, что ему хватит времени найти, где эти бумаги хранятся. Три версии опросника на десять тысяч претендентов, прикинул Айян, – это не меньше трех больших коробок. Такая доставка не могла пройти незамеченной. Он принялся бродить по этажам и обнаружил таинственно запертые комнаты. Всего он нашел таких три. Они не были опечатаны. Просто заперты. Ключи-то не проблема. Однако обыск этих комнат ничего не дал. Он расспрашивал охранников, не видали ли они чего, вызнавал у своей армии слуг, отправляли ли их в типографии забирать заказы или, может, они наблюдали невероятное – как громадные коробки приносил на себе кто-то из профессоров. Но никто не мог ему помочь.