– Мир вам, – приветствовал стражей.

Подходить я умею бесшумно, поэтому они не сразу поняли, что рядом есть еще кто-то. Клинок первого стража дернулся, но притянулся к ладони хозяина. Меня внимательно осмотрели. Внешность мастера ножей, одежда такая же. Полярный рлок, причем матерый, не чета подрастающему молодняку. Зимняя одежда. Я был своим, но они меня не знали.

– Что вам угодно, мастер? – поинтересовался первый страж, тот, что любил поигрывать ножом. – Мы не встречались раньше.

– Я из Ламморы. И я больше не мастер.

Взгляды подростков стали жесткими.

Первый страж подобрался:

– Откуда у вас одежда гильдии?

Я представил, как у парня прокручиваются картинки вероломного нападения грабителя на мастера ножей. Украл одежду, оружие, пищу и еду, деньги. И теперь явился к воротам гильдии. С рлоком. Еще одна странность.

– Это мое. – Я был спокоен.

Мальчишка не выдержал. Он больше не хотел думать и присматриваться к странностям. Он хотел доказать свою полезность и проверить воинские навыки. Ко мне метнулись ножи. Сразу два. По прямой. Глупо и непрофессионально.

Я, не напрягаясь, выставил руну щита. И продвинул ее вперед на десяток локтей. Ножи врезались в невидимую преграду и сползли на землю. А стражей швырнуло на скалу. Я мог их раздавить, но не стал этого делать – ограничился легкой «пощечиной».

Ученики встали на ноги, кряхтя и отплевываясь – воздушный вихрь прихватил с собой немного песчинок.

Драться они больше не хотели.

Я удовлетворенно кивнул:

– Вот что, ребята. У меня есть дело к Наставнику Вячеславу. Передайте ему, что пришел Ольгерд. Я буду ждать здесь.

Один из стражей кивнул и спешно ретировался. Я проводил взглядом послушника, взбиравшегося на ближайшую террасу по крутым ступеням. Отвернувшись от его напарника, я опустился на камень, скрестил ноги и принялся ждать. Разговаривать ни с кем не хотелось.

Рык приблизился к краю пропасти и застыл там белым изваянием. Ветер перебирал шерсть на зверином загривке.

Холод проникал через одежду, но я умел отключаться. Хотелось вновь оказаться на крыше дома, в котором я вырос. Наверное, его занял новый ученик со своим рлоком. Разложил всюду книги и тисовые чакры. Иногда я думаю о веренице мастеров, проходивших обучение до меня. Возможно, среди них были великие воины. Непобедимые. Я должен стать таким же – иначе орды Посторонних хлынут в Трордор.

– Давно не виделись, Ольгерд.

Я медленно выпрямился. И склонил голову перед своим учителем.

– Наставник.

– Давай без церемоний, – отмахнулся Вячеслав. – Ты же перестал быть мастером. Что привело тебя в гильдию?

Я выдержал испытующий взгляд Вячеслава. Меня не оставляло чувство, что он обо всем догадывается, а вопросы задает из вежливости. Прогнал прочь эти мысли – ненавижу предопределенность.

– Я хочу вернуться в гильдию.

Слова я репетировал с Коэном много раз. От природы я не умею врать. Поэтому сказать эту фразу убедительно получалось не сразу.

Вячеслав задумчиво кивнул:

– Это решает магистр.

– Знаю. Я пришел, чтобы с ним встретиться.

– Что ж, – Наставник пожал плечами, – похвальное желание. А обязательства перед твоим нанимателем? Твой контракт.

Щекотливый момент.

Но ответ был заготовлен заранее.

– Сейчас Коэн в Трордоре. Готовится к войне. Если гильдия примет меня, контракт придется расторгнуть.

Полуправда.

О том, что Коэн в Трордоре, известно каждому. О войне тоже все слышали – эти факты даже проверять не нужно. Правда, расторгать контракт я не собирался. Но это мелочи.

– Хорошо. – Вячеслав хлопнул меня по плечу. – Однажды это должно было случиться. Твой дом по-прежнему пустует. Приберешься немного – и можно жить. Я сообщу магистру Нгуену о твоем приходе. Он назначит встречу. Это может занять несколько дней.

– Я подожду.

Вячеслав составил мне компанию в подъеме на ученические террасы. Всю дорогу мы молчали – учитель позволял мне впитывать утраченное. Притихший рлок плелся позади. Заходящее солнце удлинило тени и причудливо расчертило владения гильдии свежими шрамами тьмы. Пару раз мы разминулись с учениками, которые тянули на кухню мешки с крупой. С нами уважительно поздоровались.

Каждая пядь земли дышала умиротворением. Террасы находились в собственном измерении, суета мира их не касалась. Но всему однажды приходит конец.

Мы остановились у дверей старого дома с односкатной крышей. Вячеслав протянул мне ключи:

– Доброй ночи, Ольгерд.

– Доброй ночи, Наставник.

Вячеслав растворился в серых сумерках.

Я открыл дверь и переступил порог своего жилища. Две комнаты. Первая, в которой я провел много лет кряду, постигая искусство мастера ножей. И вторая, в которой обитал Рык. Везде царил дух запустения. Тут не жили годами, хотя дом и поддерживался в нормальном состоянии – его ремонтировали, подкрашивали, меняли подгнившие доски. Мой взгляд прилип к лестнице, ведущей на крышу. Лестница упиралась в дощатый люк. Место для медитаций.

Взялся за дело.

Вымел мусор старым веником. Нашел швабру и ветхую тряпку, сделал влажную уборку. Смел паутину в углах. Проверил воду. Приготовил вторую комнату для рлока. И, наконец, зажег старую лампу, разгоняя надвинувшийся мрак.

В доме стало уютно.

Разложив вещи, я подошел к древней клепсидре, будившей меня по утрам. Протер стекло, прикрепил металлический шарик к нити будильника и перевернул емкость. Вода по капле начала просачиваться в нижний резервуар. Теперь все в порядке. Никто не побьет меня палкой на заре.

Улыбнувшись, стал читать изречения на стенах.

Поздние изречения были написаны на имперском наречии, ранние – на забытом языке тер. Туманная мудрость, темы для медитаций. «Опустошенная клепсидра – это ученик, открытый для познания. Подумай над этим, пока время не переполнило разум». Это сказал мастер Ин примерно полтора столетия назад. Кто-то вырезал изречение над приземистым столиком с клепсидрой.

Или вот это: «Умирая на голове, помни о вечности. Не забывай и о повседневном – подмети свою келью на закате». Это мастер Суонтани, один из первых магистров гильдии. Я часами размышлял о смысле того, что хотел сказать Суонтани. Не понял и по сей день, если честно.

«Ответ порой содержится в правильном вопросе. Спрашивайте правильно – знание придет».

Автор неизвестен.

Капли с тихими всплесками падали на дно клепсидры. Дверь второй комнаты была распахнута настежь, запоры сдвинуты. Рлок лежал рядом со мной.