– Предлагаешь устроить представление? – верно понял меня Беренгар.

– Да! Лучшее представление в нашей жизни! Постарайся никого не заморозить.

– А ты не устрой кому-нибудь ненароком пожар.

– Не устрою, мой холст – все небо! – Я показала на ночное небо над нашими головами, которое было едва видно за стеной из огня и льда.

– Тогда я тоже, пожалуй, сделаю что-нибудь летающее, – улыбнулся Феликс.

Мы одновременно подняли руки. Магия, получив выход, устремилась в небо. Она складывалась в ледяные вихри, снежных коней, огненных гарпий и лис. Смерчи изо льда превращались в снежные фигуры, которые тут же осыпались вниз крупными хлопьями. А их подсвечивали искры. Мы старались выплеснуть как можно больше силы. И постепенно океан внутри успокаивался. Снежные вихри и огненные грезы становились меньше.

И вот когда у меня вышел змей из пламени вполне обычного размера, я устало опустила руки.

– Получилось, – вздохнул мне в макушку Феликс и потянул меня вниз.

Мы обессиленно сели… в сугроб. Да-да, в сугроб!

Я удивленно огляделась и не сдержала смешок. Вокруг царила настоящая зима! С высокими сугробами, инеем и сосульками. И во всем этом великолепии то тут, то там вспыхивали алые огоньки – крохи магии, что остались от моих иллюзий.

– Надеюсь, нам не предъявят счет за внеплановую зиму? – улыбнулась я, обнимая Феликса за сильную шею и прижимая к себе.

Поцелуй, сладкий, долгий, снежно-огненный, унес из полуразрушенной лаборатории, прочь от искрящихся серебром сугробов и искр пламени, мерцающих светляками.

На землю нас вернуло вполне обычное сердитое покашливание. Дерок, опираясь спиной о стену, тоже сидел в сугробе. Мы бросились его откапывать и поднимать.

– Ладно я, не самый любимый брат, но он! – пробурчал Дерок, показывая на глыбу льда со снежной шапкой сверху, в которой виднелось крохотное отверстие. – Вы ему хоть глаза откопайте! И нос. А то сопит, как еж. Судя по всему, дышать ртом у него получается через раз.

Феликс насмешливо фыркнул, поднял руку, и с головы Говарда смело снег. На лице мага было написано счастье. Потом бывший муж понял, что жив не только он, и помрачнел.

– Не бойся, скоро тебя заберут, – ухмыльнулся Феликс и прислушался.

Мы с братом тоже навострили уши. Действительно, здание, где мы находились, уже окружили.

– Мой почетный караул прибыл! – торжественно объявил Феликс, подставляя плечо Дероку и придерживая меня за талию.

– Угу, главное, вовремя, – кивнул Дерок.

Он выразительно оглядел свои иллюзорные штанишки, мое укороченное платье. Самым одетым в нашей компании оказался Беренгар. Его ледяной нагрудник и брюки из снега выглядели довольно сносно.

– Погодите, – хихикнула я. – Дайте хоть юбку длиннее сделаю.

Вместе с юбкой удалось придать божеский вид всему платью и одеть брата. Так что к отряду магов в сопровождении полиции и военных офицеров мы вышли как вполне приличные леди и лорды. Если, конечно, приличные леди и лорды вылезают из чужой разгромленной лаборатории через провал в стене.

Нас окружили, просканировали на предмет опасных артефактов и заклинаний, потом выдали походные покрывала и отвезли в участок. После допроса и повторной проверки на предмет угрозы выброса нас отправили в университет. Увольнительная Дерока заканчивалась завтра, поэтому ему разрешили пойти с нами.

У ворот университета на заснеженной подъездной дороге нас ждала целая делегация. Ректор, его ученик, две секретарши с Флорианой, мой дипломник и половина студентов моего факультета с первого по пятый курсы, коллеги по кафедре, доктор Николсон. И Стрела.

Волчица первой бросилась обниматься. Крылатая, обсыпая нас снегом, кружила в воздухе, норовя облизать всех и сразу. Прекратил приставания доктор Николсон. Он сообщил, что ему передали нас под наблюдение, которое он намерен начать прямо сейчас. Потом была Фло, которая сердито высказала, что неприлично влипать в истории без нее. Стоило ей замолчать, как студенты вытолкали моего дипломника в качестве парламентера. Просьба ребят была проста: делать с ними что угодно, но они хотят научиться создавать такие же иллюзии. Феликс как в воду глядел, когда пророчил мне толпу юных магов иллюзий, следующих по пятам.

После моего согласия студенты дружно загалдели, рассказывая, как удивились, увидев представление в небе. И в какой восторг пришли, когда поняли, что иллюзорные звери в небе, что соревновались со снежными вихрями, принадлежат мне.

Следующим стал ректор. Он ограничился кивком. А Барбара сообщила, что завтра у нас пары. Тут же в разговор ввинтился доктор Николсон: заявил, что никакого допуска нам не даст, пока не будет уверен, что мы здоровы. И потащил нас в лечебницу.

На третьем за ночь обследовании я клевала носом, сидя на кушетке. Отвечала невпопад. Доктор не выдержал и дал нам настойку для бодрости. Результаты его осмотра подтвердили то, что уже сказали нам полицейские маги: излишка сил нет, выброс нам не грозит. Правда, Николсон добавил, что уровень у нас остался прежним.

Это было неожиданно… и приятно!

– Что-то вы оба подозрительно счастливые. Могущества не приобрели и улыбаются, – шутливо толкнул меня в плечо Дерок, когда мы шли из клиники в коттедж.

– И хорошо, что мы остались прежними! С меня одного источника внутри хватит, с головой! – поежилась я, представив, каково это – быть вместилищем невероятной мощи.

– Согласен, – улыбнулся Феликс.

– Прямо сама осторожность! – подколол брат. Остановился на крыльце коттеджа и, окинув взглядом сугробы, спросил: – Чем заниматься будем, осторожные? У меня после отравы доктора сна ни в одном глазу.

– И у меня, – вздохнула я.

– Например, мы можем съездить в храм, – предложил Феликс, неожиданно опускаясь на одно колено и протягивая мне ледяную розу: – Ты выйдешь за меня?

– Да! – Я наклонилась и поцеловала теперь уже настоящего жениха.

– А меня спросить? – обиженно возмутился Дерок.

Притворялся, паршивец, глаза сияли огнем, в волосах сверкали алые искры.

– Спросить тебя, выйдешь ли ты за меня? – насмешливо дрогнули светлые брови Беренгара. Он легко подхватил меня на руки, поднимая, словно хотел добросить до луны. – Жду вас у восточного храма через два часа.

– Что?! – выдохнули мы с Дероком одновременно.

– Через час? – лукаво предположил Феликс, опуская меня на землю. И добавил серьезно, убирая упавшую на мое лицо прядь: – Не хочу, чтобы ты носила его имя.

Наклонился и поцеловал запястья, на которых под иллюзией темнели остатки брачной татуировки.

– Ни одной секунды. Он и так слишком долго называл тебя своей.

– Согласен! – ответил вместо меня брат.

А я подумала, что и тут Феликс отличился. Не так должно звучать предложение. Но на душе было тепло и уютно, словно у камина. И не важно, как к этому камину я пришла. Я выхожу замуж!