Радмила выслушала её короткий рассказ, побледнела, и яркий огонёк, что играл в серых застывших глазах от масляных светцов, потух.

— Окаянный, совсем ум потерял, — выдохнула устало Радмила. — Ты сильно пострадала от него, Зарислава, — княгиня опустила взгляд, будто она, а не Пребран, виновата в том, что случилось тут. — Хоть Наволод и сказал, что Верна причинила зло ему, а до сих пор не верю, что брат мог такое совершить. Он же не был таким… никогда. Да, балагурил, да, гулял, но не шёл против воли, не принуждал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Зарислава удивлённо подняла на неё глаза и нахмурилась.

— Верна?

— Ты же не знаешь... — горестно хмыкнула Радмила, будто рассказывала эту историю уже сотню раз. — Она нашла старуху, которая, верно, ничего не смыслит в привороте, и наворожила так, что врагу не пожелаешь. Хотела Верна себе Пребрана забрать, но оказалась рядом ты, а не она. Чернавка не со зла, знаю, она любила княжича, тот не отвечал ей. Её можно понять, много боли причинил ей братец, играя с чувствами, вот и получил по заслугам, невольно пострадали и те, кто был рядом. Выходит, не приворожила, а прокляла.

Зарислава смотрела на Радмилу, пытаясь осмыслить сказанное. Получается, не она брала с обидчика силы. Но едва настало облегчение, как тут же сковало сомнение, ведь свои-то чувства она помнит, как силы к ней прибывали, а княжич, напротив, чах на глазах. Что же выходит, не так всё? И ей нечего было пугаться? Зря, выходит, терзалась? А раны, которые остались после побега от степняков, они же зажили на ней за одну лишь ночь?! И радость её, как сон хмельной, спала. Боязно стало, ведь и дитя зачато, а чего ждать ей теперь? Ведь всякое может случиться, и знать бы, как справиться со своим даром, чтобы вреда никому не причинить. Верна виновата, но Зарислава тоже чувствовала вину за собой — если бы не пошла в ту ночь в баню с княжичем, ничего бы не случилось. И снова взяла тоска о том, что не ведает своего прошлого. Знать бы, откуда в ней этот дар — травами исцелять, быть может, тогда и решилось бы всё.

— Пребрана я не оправдываю, — перебила её мысли Радмила. — Но, какой бы он ни был, он мой брат... хоть и заслужил наказания, и… я благодарна Марибору, что отпустил...

Зарислава закаменела, мороз пополз по спине.

"Значит, всё же узнал…Узнал и ничего не сказал, ни словом не упомянул…"

Травница уж и не понимала, радоваться тому или нет, но тут же всполошилась:

— Так Марибор нагнал его?

— Главное, что Пребран больше не натворит бед, — попыталась утешить Радмила, накрыв ладонью похолодевшие пальцы подруги.

Княгиня вдруг поднялась, шумно вдохнула.

— Мне бы прибраться, — сказала она, оглаживая своё походное платье. — Да и с дороги устала.

Зарислава спохватилась — и в самом деле, засиделись. Шум внизу всё нарастал, видно пир будет до поздней ночи. Травница, проводив Радмилу в покои, наказала Малютке позаботиться о волдаровской княгине. Да и разместить бы чернавок, что прибыли с хозяйкой. Теперь она надолго останется в остроге. И, верно, вернётся к мужу с оттепелями да с первенцем.

Как только гостья вышла за двери, Зарислава поняла, что спать ей не хочется, как и спускаться к мужчинам в шумную горницу. Наедине побыть и подумать обо всём — вот чего требовало сердце. Она неспешно прошла окольным путём, закутавшись в платок, вышла под низкий навес. Небо было чистое, сверкали на нём редкие далёкие звёзды, воздух лился холодный и свежий, как ключевая вода. Зарислава всё думала о словах Радмилы и о Пребране, теперь не гнала мысли — его стало жаль. Поступок Верны казался сумасбродным. Разве можно так с живым человеком? Хотя ради ошалелой такой любви и не то сотворить можно, только вот горько потом придётся… Зарислава вспомнила Радмилу, ведь она когда-то тоже просила приворожить Данияра. Как хорошо, что отказалась, словно боги отвели от злого.

— Матушка Славунья, — воззвала к богине травница, глядя в непроглядную тьму. — Не дано видно знать мне прошлое своё, видно чёрное оно, раз скрываешь платом неведенья. Раз такова воля твоя, не стану больше просить тебя о том, хоть и не спокойно жить, не зная, откуда кровь моя, из каких истоков силу мне дано черпать, чтобы людям помогать, — травница замолкла, вслушиваясь в холодную тишину.

Не последовало никакого ответа, голос богини не грянул с неба, не шепнуло сердце подсказкой — ответом была тишина. Зарислава рассеянно опустила взгляд, сжимая пальцами перекладину. Тая беспокойство, собралась, было, уходить, как вдруг услышала едва уловимый голос, вроде бы знакомый. Она прислушалась, завалившись чуть вперёд. Говорили где-то внизу, под кровлями. Кто угодно мог беседы вести — людей нынче много в остроге, но Зарислава уже тихонько спускалась с порога вниз и окаменела на полушаге, когда отчётливо разобрала голос Марибора. Он замолк, следом раздался более тихий, судя по всему женский. Ноги свинцом налились, а сердце забилось гулко.

"Почему князь здесь, на задворках, а не вместе со всеми в горнице?"

Голос женщины вновь прозвучал, но не разобрать было ничего. Зарсилава заколебалась, но собравшись с духом, спустилась, углубляясь в тень. Кто бы это ни был — выяснит, и только за дверь шагнуть вознамерилась, как отчётливо заговорила Чародуша, а говорила колдунья громко, с напором.

— Не могла я иначе поступить. Не сердись, Марибор, не понять тебе всего того, что мне ведомо. Ты порождение Мары, и дух её в тебе живёт. Творимир привязал нить твоей души к яви. Ты из того чертога, где живут низшие боги. Зарислава тебе предначертана судьбой. Она должна была отдать тебе свою чистоту и больше не позволить проявиться духу смерти в тебе, но её силу забрал… другой… и ты должен был вернуть её себе, поэтому всё вышло именно так, как вышло. Ты должен был выпустить из себя дух Мары, чтобы задушить то, что ты створяешь. Кровь твоего отца поборола ведьмовскую.

Повисло молчание, и Зариславе показалось, что грохот сердца выдаст её. Тогда она перестала, было, дышать вовсе, но колдунья вновь заговорила.

— Береги Зариславу. Она твой оберег, дар высших богов и твой свет.

— Верно, твоим загадкам и тайнам не будет конца, — отозвался Марибор более спокойно, но всё одно голос его был тяжёлым, хоть и ослабшим.

— Как-то ты у меня спрашивал о Зариславе, почему боги выбрали именно её для тебя.

Зарислава не почуяла пола под собой, вся она обратилась вслух.