Они обвили его руки, грудь, шею, они сжимают его и ползут по его телу, словно змеи, они оплели черной паутиной его собственную косу, и та тоже оживает, превращаясь в шипящего гада… Они ползут к его лицу, оплетают рот, нос… глаза… он видит как сквозь туман… Волосы тянут его куда-то… Но он не в силах идти, так как ноги его оплетены… Он падает на колени и скользит на них, влекомый черными нитями… Он видит, что волосы не принадлежат Иссиме – это волосы Атаятана… Он кричит в ужасе, но тьма из черных волос стягивает ему рот.

Сама Иссима сидит по левую руку от Древнего, положив голову тому на колени… с другой стороны, нежно прижавшись к ноге Атаятана, сидит Динорада… она также обнажена, и ее волосы тоже распущены и такие же длинные, как у Иссимы…

Годже обвит черными нитями, как муха в паутине, дышать ему все труднее… внутри просыпается Дар и тянется к Атаятану, переливаясь по черным волосам, они вспыхивают лазурным огнем…

Атаятан-Сионото-Лос улыбается и шепчет: «Мне нравится твой Дар. Он – чистый! Ты – полезен!» Этот голос звучит как самый лучший в мире музыкальный инструмент, но причиняет Годже боль, ядовитым туманом просачиваясь в его дыхание…

Годже пытается вырваться, судорожно дергает паутину, что оплела его, пытается ее разорвать – но тщетно, дышать ему все труднее, и чем больше он сопротивляется, тем туже затягиваются нити…

Годже Ках вскочил со своей кровати… Туника, в которой он спал, полностью пропиталась потом, как и вся постель… На языке привкус крови, желудок сводит судорогой от омерзения, близ солнечного сплетения – боль, говорящая о том, что Древний вновь… использовал его Дар…

Он встал, чувствуя, что ноги подкашиваются, а голова идет кругом… Дышать было трудно, и он размотал обвитую вокруг шеи косу, которая теперь волочится по полу… Он подошел к зеркалу, выпустил из сосуда тарийский светильник, который тут же взмыл под потолок. Годже стянул с себя мокрую тунику… На груди и шее видны царапины – сам расцарапал себя во сне! То, что сейчас не под силу стали – повредить его кожу, – легко дается собственным ногтям.

Как разорвать эту связь? Эту трижды проклятую связь?! Если способа нет… то он убьет себя… Он уже убедился, что обычным оружием этого не сделать… он использует меч Кодонака… Эбонадо сказал – клинок называется «Разрывающий Круг»; то, что ему нужно…

Почему никто из них… никто из Первого Круга не испытывает того же, что и он?.. Может, причина – в его Даре?

Он накинул халат и отдернул занавески на окнах… Солнце встало давно… Уже полдень. Он всю ночь провел, мечась во сне, то и дело просыпаясь от кошмаров… Только под утро сновидения иссякли, а потом стал было сниться приятный сон про любовь с Иссимой… и чем закончился?! «Ни искры! Ни пламени! – бормотал он. – Раздери Древний сам себя! Сожри сам себя со всеми своими потрохами! Вместе со своей проклятой паутиной, которую ты называешь волосами! Удавись ими! Чтоб тебя… Чтоб тебя сожрали твои же выродки-смарги!!! Для этого я даже позволил бы использовать свой Дар, чтобы появились такие уроды, которые сожрут тебя самого! Сожрут и бросят твою патлатую голову в бездну!!! А-А-А!!!»

Годже бессильно упал на пол, где от попадавших в окно солнечных лучей образовалось теплое светлое пятно… Солнце согревало грудь… Он почувствовал, какие холодные у него руки… Только от перстня Советника, что на пальце правой руки, исходит тепло… Работа Фаэля… убитого им…

Вирда Фаэля поймали. Мальчишка, отца и мать которого он убил… убил просто для того, чтобы что-то себе доказать… оказался Мастером Путей… И этого Мастера Путей уничтожит Атосааль, считающий Вирда Фаэля случайностью. Шуткой Мастера Судеб… Единственной каплей дождя в пустыне, которая должна испариться, не долетев до земли. Если бы он был чем-то значимым, то Эбонадо видел бы последствия его деяний в своих видениях… а так Пророк вообще его не видит. Мастер Путей… И хотя сам Годже сейчас – почти тот же Мастер Путей и по возможностям, и по могуществу, все равно – от этого захватывает дух! Настоящий Мастер Путей!.. Ожившая легенда!.. Сказка, которую рассказывала Годже мать… Когда-то у него была мать… Он совершенно не помнил ее лица. И голоса не помнил… И сказок этих не помнил…

Существует ли такой Путь Дара, который может разорвать эту связь?! Возможно ли это? Если кто и способен на такое, так это Мастер Путей… Он все может… У него есть крылья… Или это только сказки?..

Годже беззвучно зарыдал. Все равно Эбонадо уже, наверное, убил Фаэля. А он, Годже, обречен мучиться… жить несколько тысяч лет… жить опутанным этой паутиной…

– Сегодня вечером он умрет! – сказал Эбонадо Годже, когда он по привычке забрел после обеда в кабинет Верховного.

Пророк окинул его изучающим взглядом:

– Смерть того, кто может обвинить тебя в убийстве, должна была обрадовать тебя? Нет?

– Я рад, – безразлично ответил Годже. Последний сон был самым отвратительным. – Как там Иссима? – устало спросил он.

– Неплохо. Хотя и не очень довольна. Кажется, она успела привязаться к той компании. Что ж, сможет сохранить им жизни, связав Кругом.

Годже не мог слышать этих слов: «связь», «Круг», «Древний»… у него желудок сворачивался, когда их произносили.

– И с дворцом дело продвигается. Итин – настоящее сокровище! То, что он делает, – даже лучше работы Тотиля. Ты видел «Песнь горного ветра»?

– Нет.

– Стоит посмотреть. Это должно вывести тебя из меланхолии. Ты не нравишься мне…

«Зато этому гаду… в прекрасном, почти человеческом обличии… Атаятану… я нравлюсь… вернее, мой Дар. Чистый и сильный…» Нет… лучше говорить о Вирде Фаэле, чем о Древнем…

– Он действительно Мастер Путей? – спросил Годже, просто чтобы сменить тему.

– Да. А ты не верил?

Годже пожал плечами.

– Как тебе удалось его поймать?

– Как рыбаки ловят рыбу – на приманку! У молодежи все быстро – любовь, привязанность. Я не перестаю удивляться, а ведь когда-то и сам таким был. Он увидел эту девчонку, Элинаэль, и влюбился. Скажу честно – я ожидал, что это Кодонак за нею придет.

– Так Кодонака ты еще не поймал?

Эбонадо помрачнел:

– Этот смаргов Кодонак… Ему везет, как самому́ Древнему… Не думал, что ему удастся…

– Что удастся?

– А ты разве не знаешь, Годже? Где ты был все это время?

Ках действительно почти никуда не выходил последние три дня. Может, надо было развеяться, отвлечься… И ни с кем из Первого Круга он не виделся….А Динорады так не хватало!

– Что-то произошло? – Годже уловил в тоне Эбонадо, которым были сказаны слова о Кодонаке, беспокойство и гнев.

– Годже! Ты что, спал? «Что-то»?! Кодонаку удалось убить почти сотню Тайных!

– Да?.. – Ках на самом деле был удивлен.

– Твои не погибли, поэтому ты ничего не почувствовал. А вот мои боевые Мастера почти все полегли. И Исма с Майстаном заодно…