Ранхаш перекатился с бока на колени, но встать сразу не смог: левая нога после удара о мостовую онемела и подвела. Подоспевшие Шидай и Рладай закрыли его с двух сторон и осмотрелись. Из проулков на улицу высыпались охранники харена, захлопали двери домов, послышались испуганные голоса.

Шидай присмотрелся к огню, пляшущему в окнах экипажа, и решительно шагнул прямо в пламя. Оно обтекло его ореолом и короной вспыхнуло на голове. Рладай мгновенно смекнул, что огонь ненастоящий, и знаками отправил подчинённых прочёсывать улицы.

Ранхаш наконец поднялся и, прихрамывая, шагнул к лекарю.

– Тифрити, – Шидай носком сапога подковырнул один из замаскированных под мостовую шаров. – Запечатлели на них горящую карету, а потом активировали, когда мы на них наехали.

Ранхаш и сам увидел между языками огня каменную кладку, узором не совпадающую с остальной кладкой. Лекарь опустился на корточки и, как занавесь, отодвинул в сторону бушующее пламя.

– Небольшая взрывная печать, чтоб тряхнуло, но не убило. И к чему это?

Распрямившись, Шидай подошёл вплотную к сыну и, стараясь не шевелить губами, спросил:

– На провокацию отреагировали?

– Не думаю. Убить не хотели, похитить не смогли бы. Не успели бы вытащить из экипажа до появления охраны.

– Значит, отвлечь. И ради чего?

Отвечать не требовалось.

Они ехали за артефактом, разнёсшим самую нелюбимую Шерехом Вотым часть дворца хайнеса. Не за Майяри, которая сидела в школе под охраной лучших телохранителей семьи Вотый и присмотром выдающихся мастеров-друзей семьи.

– Ты всё-таки уверен, что это была хорошая идея? – Шидай с сомнением приподнял брови.

– Почти, – не стал лукавить сын.

В памяти всплыл разговор часовой давности.

Дверь резко распахнулась, и внутрь вошёл красный от гнева господин Идрай. Совершенно не обращая внимания на сидящего на подоконнике лекаря, начальник городского сыскного отдела шагнул к столу харена и, опёршись на него, едва сдерживаясь, зарычал:

– Молодой господин, видимо, считает, что ему позволительно покидать пост почти на месяц, пока остальные работают. Так, может, вы уступите место тому, кто действительно хочет работать?

Харен встретил его холодным и равнодушным взглядом, и это распалило оборотня ещё сильнее.

– Жопа ты Вотовская! Присел на место, в работе которого ни хрена не смыслишь! Вместо того чтобы делом заниматься, заставил всех какие-то бумажки писать и смылся со своей вертихвосткой.

Серебряные ресницы спокойно опустились и поднялись.

– Кого нам подсунули?! – совсем уж взбеленился Идрай. – В городе одно происшествие за другим! Ограбление городской сокровищницы, беспорядки из-за взрыва во дворце, вольные шныряют как крысы по углам, а глава сыска романтически гулять изволит. Да… – он набрал в грудь побольше воздуха, но Ранхаш решил, что подходящий момент настал, и приподнял лист бумаги.

«Отправляйтесь за восточные ворота к Дыю. Заберёте посылку от хайнеса. Куда доставить, скажут на месте. Исполняйте».

Идрай так и замер с открытым ртом, и Ранхаш неспешно дописал:

«Продолжайте ругаться».

Начальник городского сыскного отдела действительно хорошо знал своё дело.

– Да засуньте свои оправдания себе в зад! – дверь дрогнула от его рёва. – Меня вышвырнете, самому работать придётся! Припомни мои слова, птенчик: вылетишь отсюда обосравшийся всюду и везде!

Выпалив это замечательное пожелание, оборотень выметнулся из кабинета и с такой силой захлопнул дверь, что та покосилась.

Помощник, через несколько минут с опаской заглянувший в кабинет, увидел мрачного лекаря и харена, спокойно что-то сжигающего в камине.

– Характер бы ему поуживчивее, – со вздохом пожелал Шидай и приказал. – Эй, коня господину!

Надо всё же прокатиться якобы за «артефактом».

Солнце уже скрылось за горизонтом, небо мрачнело, на своде нарисовались серебристые призраки луны и волчьего месяца, и вспыхнули первые, пока блеклые звёзды. Закатная линия, впрочем, всё ещё горела красно-розовым пожарищем, подсвечивая тучи, обложившие луну, алым.

Стража у восточных ворот Жаанидыя с ворчанием встретила припозднившегося бондаря, поворошила сено, простучала ввезённые на продажу бочки и пустила его внутрь. Подуставший мужик натянул воротник на нос и подстегнул тощую лошадёнку. Колеса бойчее застучали по опять подмерзающей мостовой в сторону торговой площади. Впрочем, через четверть часа телега свернула с главной улицы в переулок и выкатила уже на другую дорогу. Ещё через десять минут она остановилась у красивых кованых ворот скрытого за разлапистыми елями особняка.

Сторож бдительно осмотрел мужика, его лошадь и телегу и всё же отпёр ворота.

– Идрай? – мрачно уточнил он.

– Вотый? – в ответ спросил возница.

Мужчины одобрительно кивнули друг другу, и Идрай спрыгнул наземь и передал поводья сторожу.

– А неплохой у харена домишко, – заметил оборотень, осматриваясь.

– Эй, Мадиш, ты не видел Майяри?

Мадиш оторвался от весёлой болтовни с одноклассниками и нашёл глазами Род. Девчонка раздражённо и обиженно осматривалась.

– Её же вместе с тобой на занятия утащили?

– И как только оно закончилось, она сразу вместе с охраной в окно выпрыгнула, – недовольно пробурчала Род.

– И ты постеснялся за ней пойти? – развеселился Мадиш.

Он махнул на прощание товарищам и, засунув руки в карманы тулупа, с улыбкой уставился на девчонку.

– С четвёртого этажа прыгнуть?! – возмутилась та. Улыбка медленно стекла с лица парня. – Она-то вон как ловко! Там рукой ухватилась, здесь подтянулась, перебежала по карнизу и на ручки к охраннику спрыгнула. Мастеру Жайну пришлось успокаивающую настойку пить!

Мадиш нервно рассмеялся.

– Харен наверняка принуждает её жить с собой! – Род как никто другой умела делать странные выводы из поведения людей. – А она говорить не хочет, чтобы нас в это не втягивать.

– Ой, не воображай слишком многого! – Мадиш поморщился. – Майяри в принципе рассказывать что-то не любит. Сходи в библиотеку, она вроде туда собиралась.

– Нет её там, я только что оттуда.

– Из школы она тоже не уезжала. Сегодня открыты только западные ворота, и я как раз оттуда. Провожал кое-кого, – Мадиш многозначительно улыбнулся, и Род подхватила его улыбку.

– Это та беленькая, с кудряшками?

– Она самая. Жаль, на выходные домой поехала. О, кстати, может, Майяри в общежитии?

– У кого? – удивилась Род и напомнила: – Из нас в женском общежитии живёт только Лирка.