— Тэд, они тебе и сейчас не нужны. И я тебе не нужна.

— Нет, нужна.

— Тебе нужна не я. Тебе нужно твое представление обо мне, и все. Так было с самого начала. — Ее голос стал спокойнее. — И с Льюисом было так же. Теперь я понимаю.

Она подошла к двери и распахнула ее. Несколько секунд Тэд стоял неподвижно, потом медленно направился к ней. Сравнение с Льюисом его уязвило, это она поняла сразу. Она ощущала его злость, хотя на его лице не было никакого выражения. Он остановился прямо перед ней и посмотрел на нее.

— Ты изменилась. — Это прозвучало обвинением, словно она совершила тягчайшее преступление. — Ты изменилась. Или тебя изменил он. — Тэд странно пошевелил пальцами. — Я тебя сделал. Я сделал из тебя женщину, о которой грезят мужчины. Это сделал я, не ты. Когда мы встретились, ты была ничто. Незрелая девчонка, каких тысячи. Да, фотогеничная. Но и только. Я дал тебе внешность. Я дал тебе голос. Я дал тебе личность. Я даже дал тебе Льюиса. А ты все отшвырнула. Ради вот этого.

Он обвел рукой комнату, потом снова взглянул на Элен, и в голосе у него зазвучала умоляющая нота:

— Как ты могла быть такой дурой? Зачем тебе все это… весь этот хлам?

— Тэд… Это мой дом…

— У тебя он не один. Сколько их тебе нужно? Гнусность и гнусность. Весь этот хлам…

— Мне дорог этот дом. Я люблю моего мужа. Я люблю детей. Я счастлива! Неужели это так трудно понять?

— Да, трудно. — К Тэду вернулась агрессивность. — Ведь это все преходяще. Брак конечен. То, что люди именуют любовью, конечно. Ни в чем таком нельзя быть уверенным. Твой муж тебя любит?

— Тэд! Прекрати…

— Так любит? Или он и про это лжет, как лгал Льюис? Льюис только и твердил, до чего он тебя любит. Но это не помешало ему переспать с половиной Голливуда. Это не помешало ему бить тебя, а? — Он помолчал и хихикнул. — Где сейчас твой муж?

— В Лондоне. Тэд, тебя это не касается…

— В Лондоне? А где в Лондоне? С кем? — Он впился в нее взглядом. — Ты думаешь, будто знаешь, ну а если ты ошибаешься? Сколько времени он лгал тебе про «Сферу»? Сколько лет? И о чем еще он лгал, Элен, как ты думаешь? В эту самую минуту он, возможно, с другой женщиной, откуда тебе знать? Прежде ведь у него было много женщин, я про это читал. И может быть, он и сейчас ни одной не пропускает. Подобно большинству мужчин. Секс с одной женщиной приедается — они все так говорят. И Льюис всегда говорил, что в постели ты никуда не годишься. Я, естественно, не верил. У Льюиса просто не вставал. Но говорил-то он это…

Внезапно бешеная злоба вырвалась наружу. На миг в начале его тирады Элен почувствовала, как ей в душу заползают подозрения. Она ненавидела себя за них. Презирала. Но тут он зашел слишком далеко, он пережал, и она поняла, что не верит ему. Ей стало почти жаль его, и сомнения бесследно исчезли.

Но выдать Тэду это мимолетное сочувствие было бы ошибкой. Это ей было известно давно. Он бы не замедлил этим воспользоваться. И потому она сказала по-прежнему холодно:

— Тэд, ты не понимаешь, что такое любовь. И не понимаешь, что такое доверие. В этом одна из слабостей твоих фильмов. Я не собираюсь спорить с тобой и предпочла бы запомнить тебя другим. Так уезжай же, пожалуйста…

— До чего ты скучна! — Глаза Тэда вновь впились в ее лицо. Он испустил свистящий вздох и задумчиво погладил бороду. — Как я этого раньше не заметил? Знаешь, что ты такое теперь? Серость. Заурядность. Замужняя женщина. Мать. Пустышка. Вот что он сделал с тобой, и ты ему позволила. Я сам не стану теперь работать с тобой. Когда всмотрелся в тебя. Возьми! — Он протянул ей сценарий. — Если не желаешь в нем сниматься, то выброси его.

— Выбросить его?

— А что? Мне он не нужен.

Самодовольная улыбочка тронула его губы. Он все еще ей не верил, даже теперь. Элен стиснула зубы, взяла сценарий, отошла к письменному столу и бросила сценарий в мусорную корзинку. Тэд следил за ней, не отводя глаз. Когда сценарий упал в корзину, розовые ладошки взметнулись, то ли протестуя, то ли умоляя. Потом он опустил руки.

На секунду Элен показалось, что он вот-вот заплачет. Он снял очки и протер глаза. Потом надел их и направился к двери. В холл он вступил бодрой походкой, вновь спокойный и благодушный, словно ничего не произошло. Элен шла за ним слегка расстроенная. Тэд был в своем репертуаре и сумел-таки внушить ей ощущение, что она жестока и несправедлива.

На ступеньках крыльца он обернулся к ней и, к большому ее удивлению, пожал ей руку — крепко стиснул ее пальцы между пухлыми ладошками и оглянулся через плечо на прокатный «Мерседес». Шофер включил мотор.

— Ну, что же. Найду кого-нибудь еще. Такую же особенную, какой была ты. — Он улыбнулся своей ласковой, волчьей желтозубой улыбкой. — Подъезжая к дому, я видел твою дочь. То есть я подумал, что это твоя дочь. Темные волосы, белая рубашка. Она ехала верхом. На большой черной лошади…

— Да, это была Кэт.

Элен почти не слушала его. Ей не терпелось, чтобы он поскорее уехал. Из сада донеслись голоса Люсьена и Касси. Они звали ее.

— У нее поразительное лицо, у твоей дочери. — Тэд хихикнул. — Кому-нибудь следовало бы пригласить ее сниматься, знаешь ли.

Он заметил тревогу на ее лице и улыбнулся все той же ласковой улыбкой.

— Шутка, Элен. Не более чем шутка…

Ничего больше не сказав, он забрался в машину, и она тронулась. Едва «Мерседес» скрылся из вида, Элен охватило невыразимое облегчение. Нет, она сделает все. чтобы больше не встречаться с Тэдом. И оградит от него Кэт.

Она вошла в дом. Поскорее бы вернулся Эдуард! Она объяснит, что приезжал Тэд, объяснит, что знает про «Сферу»…

Элен остановилась. Почему Эдуард ей ничего не рассказал? Неужели боялся, что это может встать между ними? Ей вдруг стало ясно, что было именно так. Ей ли не знать, в какую ловушку можно угодить, промолчав один раз. Ах, если бы Эдуард поскорее приехал! Она скажет ему, что его опасения нелепы, что это теперь ни малейшего значения не имеет и что она его любит — так любит!

«Он сделал это для меня, — думала она, выходя на террасу с другой стороны дома. — Столько лет он помогал мне и ничего про это не сказал». Любовь к нему, желание быть с ним и теперь и всегда охватили ее с необыкновенной силой. Она посмотрела на купу вязов в дальнем конце сада. Совсем маленькие на таком расстоянии Люсьен и Александр замахали ей. Кристиан потягивался в своем кресле. Радиокомментатор разбирал подробности утреннего матча. Англия, как и предсказывал Эдуард, проиграла — только заметно быстрее.

«На черной лошади». Внезапно сквозь волны счастья в ее памяти всплыли слова Тэда, которые в ту минуту проскользнули мимо ее внимания. Все вокруг словно замерло, она похолодела. Черная лошадь. В конюшне было много лошадей, но вороная — только одна. И не та, на которой собиралась поехать Кэт.