Кондор постоял, потом пожал плечами и направился к мертвецам — он решил, что можно потратить пять–десять минут на осмотр поля боя. Бандиты могли забыть пару магазинов или банку тушенки — запас, карман не тянущий, а в пути совсем нелишний.

Увы, карманы разгрузок были пусты, а валяющийся среди трупов АКМС и пара «вертикалок» его не вдохновили. Он уже собрался было уходить, тем более спутник всем своим видом выражал нетерпение. Как вдруг удача улыбнулась ему: он заметил торчащую из–под тела коренастого кобуру — и не порожнюю. Видать, мародеры в спешке ее не заметили.

Через минуту сталкер довольно вертел в руках прекрасный, почти новый швейцарский SIG П–226 — оружие, любимое спецназом миротворцев. Он привык к «Макарову», но было бы глупо бросать хороший ствол, который можно легко унести с собой. Ведь лишнее оружие вполне может спасти тебе жизнь, и это не говоря о том, что за него можно выручить неплохие деньги — как за «кровь камня», а то и «огненный шар». Прицепив кобуру к поясу, он жестом сообщил Игорю — мол, все, уходим.

А спустя полчаса, после того как городок остался позади, произошла новая неприятная встреча — на этот раз уже с четвероногими обитателями этих мест.

Игорь еще только тупо смотрел на отметку ПДА, сигнализирующую о наличии впереди мутантной фауны, когда на лесную прогалину выскочило, взрывая землю острыми копытами, создание, похожее на какого–то коротконого горбатого бычка, серо–черное и косматое.

Игорь встал как вкопанный. Существо, опознанное им как припять–кабан, было в холке чуть ли не с него ростом. Россыпь клыков почти по двадцать сантиметров, торчавших из широкого лягушачьего рта, крошечные белесые глазки. Игорь вспомнил, что кабаны вроде как плохо видят… но, как говорят, носорог тоже плохо видит, но при его весе это не его проблема…

Огромный секач, весом не менее шести центнеров светлого окраса, рычал, подбрасывая массивный зад. Над горбом шевелились уши–лопухи. Игорь стоял замерев и смотрел на хрипло дышащего исполина, а в голове вертелся виденный в свое время телесюжет насчет того, как после прорыва Периметра семейка вот таких вот кабанчиков заскочила в элитное охотхозяйство, где, распугав всех, кого можно, и загнав егерей на деревья, растерзала и сожрала четырех медведей, предназначенных для охотничьих забав больших начальников.

…Кондор знал, что в Зоне каждая тварь опасна — хотя и по–своему.

Припять–кабан, кроме силы и мощи, совмещенной с весом до тонны, обладал несколькими неприятными особенностями. Например, от его дикого предка ему достался своеобразный кабаний панцирь — слой жесткой щетины, толщиной в пять–десять сантиметров, слипшейся от застарелой грязи. Ему приходилось видеть вытащенные из трупов матерых секачей пули, засевшие в калкане или потерявшие силу и сплющившиеся о кости, не пробив. К тому же скотина эта была на редкость живучей — покойный Рогач как–то с изумлением рассказывал, как самолично вырезал из кабаньего сердца пулю от карабина калибром 7,62 мм — мутант прожил с ней не один год.

И вот теперь представитель этого вида местной жизни смотрел на Игоря, прикидывая, видимо, можно ли им пообедать?

Он стоял под елкой и хрипел. Кондору была не очень видна башка зверя, и он решил стрелять в лопатку — тем более что, бывало, пули рикошетили от скошенного черепа. Прицелившись, он экономно послал в копытного три пули. Горб окрасился кровью, но кабан не упал, а с храпом ринулся в его сторону. Кондор подавил мгновенный импульс бросить АК и кинуться к ближайшему дереву. Не добежав метров десяти до него, секач остановился как бы в раздумье — и тут Игорь дал очередь. Дал вслепую, от бедра, но по счастливой случайности угодил не в Кондора, а в кабана. Того качнуло, но он продолжал стоять, громко хрипя, и лишь спустя секунд двадцать упал на передние ноги… Потом встал и вновь упал на задние, снова встал и лишь после этого с шумом рухнул всей тушей.

Но почти сразу послышался треск сучьев, и совсем рядом из густого подлеска выскочил второй секач. Остановился и, грозно похрюкивая, принялся искать глазами врагов. Затаив дыхание, Игорь поднял «Грозу» и прицелился. Зверь был как на ладони, но едва журналист спустил курок, кабан будто взлетел над травой, разворачиваясь почти на месте, и ринулся обратно в лес. Игорь даже не понял, достала его хоть одна пуля или нет.

Кондор успел удивиться — вопреки всем своим повадкам припять–кабан со скоростью гепарда помчался не на добычу, а в противоположном направлении.

«Уфф, неужто пронесло?!» — успел подумать сталкер.

Не пронесло — кабан возвращался, причем с подкреплением. За ним, взрыкивая и роя землю когтистыми копытами, мчались еще штук пять младших собратьев.

Уворачиваясь от огромной туши, Кондор почти в упор разрядил магазин в бугристый грязный серо–черный бок, усеянный множеством заживших язв и ран… Кабан пролетел с десяток метров, круша подлесок, и рухнул, растопырив в стороны все четыре ноги. Но оставшиеся свиномутанты не собрались оставлять людей в покое…

Двух рослых свиней скосил одной длинной очередью Игорь, но на этом его успехи кончились — магазин опустошился. К счастью, животные все свое внимание сосредоточили на Кондоре.

Он расстрелял в упор шарахнувшуюся от него с поджатым хвостом особь со шрамом на спине, двумя пулями свалил молодого подсвинка и резко развернулся вокруг своей оси, разыскивая взглядом следующую цель. И вовремя. На него, стуча когтями–копытами, несся разъяренно пыхающий кабан — черный клыкастый валун на толстых коротких ногах. Последний в стае.

Кондор чуть присел, выставляя ствол впереди себя и выждав, когда кабан приблизился, рванулся в сторону, одновременно спуская курок.

Очередь ударила кабану в голову, остановив его в броске. Серо–черное чудище, истошно завизжав, сделало несколько шагов и наконец рухнуло, уткнувшись изогнутыми клыками в корни старой березы. На все про все ушло не более пары минут.

— Ну и ёпрст!!! — Кондор уселся прямо на землю неподалеку от кабана.

Игорь осторожно подошел, все еще сжимая автомат.

— В общем, так, дружище, — пробормотал сталкер, тяжело вздыхая. — На сегодня хватит! Ищем место для стоянки и до завтрашнего утра с места не трогаемся. Как–никак, уже восемь суток прём, почитай, без отдыха…

Они двинулись дальше — не встретив ни человека, ни мутанта: только рощи, поля, заросшие кустарником, овраги… Несколько часов спустя путники вышли к мертвой деревне, стоявшей среди тополей и бурьяна. Они прошли по улицам, зорко оглядываясь. Но ничего, кроме домов, поблескивавших кое–где разбитыми, чудом держащимися в рамах стеклами, здесь не было — даже, кажется, крыс.

Кондор решил переночевать тут. Выбрав дом с заколоченными дверьми и с погребом — на случай внепланового выброса, — он вошел во двор, заросший лебедой и крапивой. Поизучал кирпичный, заросший мхом фундамент. Замерил все, что нужно, детекторами — ни радиации, ни аномалий. Затем решительно сорвал доски и вошел внутрь. Игорь — за ним.

Внутри в полумраке пахло грибной прелью и старым деревом. Доски пола подгнили, а прохудившийся потолок говорил, что в дождливые дни дом вряд ли может служить надежным убежищем. Тут даже уцелела кое–какая мебель, хотя стоявший на тумбочке старый черно–белый телевизор был продырявлен автоматной очередью.