– Наваждение,– пробормотал священник.

–Давайте-ка братья для борьбы с наваждением прочтём книгу Иова, о верности Богу,– предложил священник и, не дожидаясь согласия, принялся за чтение, не обращая внимания на селян стремившихся нагнать упущенное время и войти в такое же состояние, как староста и священник.

После чтения второй главы все погрузились в глубокий сон. Утром священник один открыл двери храма и совершил один службу, ибо служба свершается, не зависимо от желания или состояния, а по совести и служению. Лишь солнце в зените разбудило селение. Даже овцы так были напуганы ночными действиями, что стояли в овчарне тихо и не разбудили пастуха на рассвете своим блеяньем. Матроны освободившись от пут сна побежали готовить обед. Время завтрака давно минуло. Тетушка Туше осталась наблюдать за сном феи. Вскоре девочка открыла глаза и спросила,

–Где я?

– В Эль Серрате, паррокии Ордино, княжества Андорра, – ответила тетушка.

Девочка, по-видимому, не был полностью готова принять информацию и, замолчав недолго, вдруг спросила по-испански,

–Девиз?

Потом произнёсла,– Кастилия и Леон!

–Virtvs Vnita Fortior, (что значит, Единство даёт силу), – ответила тетушка Туше, что бы не ударит лицом в грязь пред гостьей, надо сказать, это все, что она знала по латыни. И то только потому, что мыла большую сельскую печать, которую хранили в углу под полом в потайном месте. Девочка опять замолчала, потом попросила подробнее рассказать о месте, и о людях. Тетушке показался чудовищным её язык, ей послышалась

– Прсю кажите о жжено муж земли ту. (Прошу вас расскажите о мужьях и жёнах земли этой.)

Немного задумавшись, она ответила,

–Княжество, община, веруем в Христа. Нас много, мы вольные, платим только епископу. Рады людям – честным христианам.

Девочка с трудом разобрала эту тарабарщину где, вместо К, говорили Х, где вместо О, говорили УО. Но когда поняла, она хлопнула в ладошки и попросила есть. Тётушка радостно вскрикнув побежала делиться этой новостью с товарками, позабыв о просьбе девочки. Правда эту новость она сообщила только жене мельника, живущей на другой стороне улицы. И быстро, – через пол часа они вернулись гружёные снедью. Увидя как ребенок стал есть, они расплакались, умиляясь красотой и нежностью ребёнка. До самого вечера селяне заглядывали в окна Большого дома, любуясь красотой девочки.

Вечером все собрались на общинный ужин, где девочка, одетая в синее платье, шитое золотыми лилиями представилась,

–Элеонора Констанца Екатерина де Трасьерра-Тьеррас-де-Гранадилья, дама д. Альбре хранительница Камино, Виконтесса Ордино и Сент Жулии де Лория.

Из всего пышного титула селяне смогли разобрать только виконтесса Ордино и спросили её

–По какому праву она стала главой Ордино, когда у них есть свой староста?

–По праву рождения,– ответила девочка и рассказала свою историю. Сначала её мало кто понял, но когда привели священника и с его помощью, она еще три раза рассказала; о себе, о своей семье, о подлости дома Фуа. О юном, и набожном короле Франции, который беспокоится о безопасном пути для паломников, стремящихся искупить свои грехи у гроба святого Якова. Поэтому он отправил её – хранительницу Камино, установить власть истины и прекратить грабежи людей стремящихся спасти свою душу молитвой и послушанием.

–Видно это промысел Божий пославший красоту к нам, мы не грабили паломников, а взяли у графа Фуа плату за провод его войск через горы. -Ответил староста за всех.

–Ведь паломники с мечами не бывают?– спросил её староста.

Этот вопрос, почему-то развеселило селян из Ордино. Пока те смеялись несколько раз, задавая друг – другу этот вопрос на разные лады. Элеонора велела принести её геральдический щит и библию. Когда верный оруженосец принёс просимое. Она встала и сказала.

– Вы жители общины Ордино доказали мне, что не грабили паломников, поэтому я хочу услышать клятву в верности Вере.

Староста жестом руки остановил нарастающий гул недовольных голосов, затем спросил.

–Если мы дадим тебе клятву верности, что дашь нам ты?

– Я сообщу своему брату королю, что вы добрые христиане, и он даст вам законы защищающие слабых. Я сообщу своим сестрам в монастырях, что вы добрые христиане и они будут молиться за вас и просить папу о вас. Я скажу купцам, что вы добрые христиане и купцы привезут вам много товаров, ибо торговать лучше с добрыми людьми.– Ответила Элеонора. Хранительница Камино.

– В знак того, что король послал меня сюда, я предаю вам его подарок два ослика гружёных товарами, а для церкви я привезла чашу для причастия и вино из города Кагор,– продолжила она.

Староста взмахом руки остановил гул одобрения и сказал,

– Мы живём не одни, нас семь общин, и тебя взаправду направили не только к нам, поэтому мы подумаем над твоими словами, и мы не будем решать за других, у нас говорят – «никто же и в правду не решает, когда ужинать соседу».

Правительница Камино согласилась с его словами, её же согласия так никто и не спросил. Однако ослики были разгружены и накормлены, её вещи ей вернули высушенными, а, кроме того, её кормили такими вкусными сырами и пирогами, что ей и уходить никуда не хотелось.

На следующий день гонцы был отправлены в остальные общины принципата Андорра, а самый главный на коне, для важности и быстроты передвижения, к архиепископу Понсу де Виламуру в славный город Сео-де-Уржель. Все гонцы вернулись к вечеру того же дня, кроме посла уехавшему к епископу. Посол остался на ночь не потому, что не успевал вернуться до захода солнца в Ордино, нет, он остался там для важности, и поднятия авторитета принципата в глазах жителей урхельской долины. Ну, какой же ты посол независимой страны, если все дела делаешь за час или два? Ну и, кроме того, ему просто захотелось узнать какие новости есть в мире, что бы потом пересказать их селянам, ведь когда еще выпадет такой случай приехать в Урхель, да еще за счёт принципата. Андоррцы, как и все Баски прижимисты.

На следующий день к вечеру представители общин – паррокий, вигье, начали собираться в большом доме. Каждый из прибывших счёл своим долгом выразить; свою признательность за визит хранительницы Камино в принципат Андорру и своё восхищение её красотой и смелостью. Это выражалось в том, что входивший представитель – вигье, оставлял рядом с её щитом горшочек с мёдом и гусиным жиром. А восхищение красотой проявлялось в длительном поклоне, который позволял ему рассмотреть девочку подробнее. Восхищение смелостью выражалось длительными вздохами, восторженными возгласами и взмахами рук.

Хранительница Камино