Отец был бы счастлив, если бы она осталась с ним, но Мэнди опасалась, что в этом случае она помешает его роману с миссис Эванс. Кроме того, ей явно будет недостаточно заниматься только домашним хозяйством и заботиться об отце. Мэнди надеялась, что время даст ответ на все ее вопросы.

Через четыре недели после прибытия в форт Мэнди почувствовала себя плохо.

— Сам, милая, ты уверена, что все в порядке? — спросил отец, обращаясь к ней так, как звал ее в детстве.

Это имя особенно нравилось ей, потому что так называл ее Ястреб. — Не нравится мне это. Ты слишком много находилась на воздухе в последнее время. — Его серые глаза с беспокойством посматривали на нее, а морщины еще глубже прорезали обветренное загорелое лицо. Мэнди лежала, съежившись под одеялом, на своей узкой кровати. Ее мутило, и она закрыла глаза, стараясь сдержать тошноту. Отец положил ей на голову мокрую тряпку.

— Ты выглядишь очень слабой. Я собираюсь позвать врача после полудня, — сказал он.

— Я уверена, что ничего серьезного нет, папа. В самом деле, я здорова.

Их разговор прервал стук в дверь.

— Лежи, я открою. — Он вышел в гостиную.

Мэнди услышала тихие голоса и поняла, что это пришла с ежедневным визитом кузина.

Мэнди всегда была рада видеть ее. Она радовалась, что Джулия и Джейсон по-прежнему очень любили друг друга.

— Тебя снова тошнило? — спросила Джулия, словно ураган ворвавшись в комнату. Ее ситцевые юбки кружились вокруг нее, а каштановые локоны раскачивались.

Мэнди слабо улыбнулась.

— Я уверена, что ничего страшного нет. Завтра все будет в порядке.

Джулия поджала губы и посмотрела на Мэнди странным взглядом.

— Дядя Джордж, не могли бы вы извинить нас? Нам, женщинам, надо поговорить. — Она улыбнулась ему, и Мэнди заметила, что в последние месяцы Джулия смягчила сердце дяди.

— Извините, леди, я ухожу. Но я все-таки послал за врачом. — Он осторожно прикрыл за собой тяжелую дверь.

Мэнди облизала губы, почувствовав очередной приступ тошноты, и с трудом глотнула, стараясь сдержаться.

— Что все это значит? — спросила она.

Джулия присела на краешек кровати и взяла холодную руку Мэнди.

— Вернувшись, ты рассказала нам, что влюбилась в человека, который сопровождал тебя в Калифорнию. В Трэвиса, не так ли?

— Да.

— Ты сказала также, что его убили. Ни твой отец, ни я не расспрашивали тебя о подробностях, чтобы не бередить тебе душу. — Джулия крепко держала руку Мэнди и пристально смотрела ей в глаза. — Трудно сказать наверняка, поэтому я только предполагаю. Возможно… у тебя будет ребенок?

Мэнди привскочила на постели и безмолвно уставилась на кузину. Ну конечно! Как же она не подумала об этом? Она посчитала отсутствие месячных следствием угнетенного состояния. Но это вовсе не депрессия! Она чувствовала сердцем, что у нее должен быть ребенок. У Мэнди слезы выступили на глазах, когда она подумала об отце младенца. Но она тут же взяла себя в руки.

— Да! О да! У меня должен быть ребенок! — Она обняла Джулию и крепко прижала к себе. Впервые за несколько недель ее охватила радость. Мэнди посмотрела на свой живот. Он был плоским и твердым, но скоро… скоро… он округлится, и у нее будет частичка Ястреба.

Испуганное лицо кузины вновь вернуло ее к действительности.

— В чем дело? Это одна из самых хороших новостей в моей жизни!

— Мэнди, дорогая, — осторожно проворчала Джулия. — Разве ты не понимаешь, что ребенок будет… будет… — Она не могла выговорить ненавистное ей слово.

— Но мы поженились! — воскликнула Мэнди, угадав мысли кузины. — Нас сочетали браком в дерев не шайенов Твердая Стрела и Гибкая Ива. Я знаю, мне следовало обо всем рассказать, что я и хотела сделать, но никак не могла собраться.

Джулия обняла ее.

— Я рада за тебя, — сказала она. — Мы обо всем расскажем остальным и пошлем их к черту, если им не понравится это!

Мэнди раскрыла рот, услышав такие выражения из уст кузины. Постепенно до нее начала доходить сложность ее положения. Люди в форте могут не поверить ее рассказам, а если даже поверят, индейский обряд бракосочетания не считается законным. Она не рассказала об этом даже отцу. Возможно, он тоже не поверил бы ей. Возможно, он выгнал бы ее и ребенка из дома. До Калифорнии было далеко, но дядя Уильям тоже не пожелал бы помочь ей.

— О Джулия! — Мэнди снова ощутила выступившие на глазах слезы. — Я не хочу, чтобы моего сына считали ублюдком. Он не заслужил этого. — Она поймала себя на мысли, что уже думает о ребенке, как о мальчике. Внутренний голос подсказывал ей, что у нее будет именно мальчик.

Джулия была настроена решительно:

— Однажды ты сказала: «Не беспокойся, мы придумаем что-нибудь», — и мы придумали. Благодаря тебе Джейсон и я теперь вместе. Я счастлива только благодаря тому, что ты проявила необычайную смелость. Я тоже придумаю что-нибудь. Обещаю тебе.

Мэнди перестала плакать и посмотрела на кузину. На лице ее было знакомое упрямое выражение и еще что-то новое — решимость во взгляде и готовность заботиться о ней. Мэнди немного успокоилась и протянула руку за носовым платком. Ничто теперь не должно омрачать ее счастья. Теперь у нее было то, ради чего стоило жить, и она никому не позволит помешать ей.

— Благодарю, Джулия. Я уже чувствую себя лучше. — Мэнди вытерла глаза. — Но думаю, надо сказать обо всем отцу прямо сейчас. — Она обняла Джулию, выпрямилась на постели и откашлялась.

Внимательно взглянув на кузину, Джулия вышла, чтобы позвать дядю Джорджа. Трудно было поверить, что особа, лежавшая в постели, была той самой скромницей, которая покинула форт прошлым летом. Теперь это была уверенная в себе женщина. Так разительно отличалась она от той робкой маленькой девочки, к которой Джулия приехала погостить почти год назад. Даже смерть мужа Мэнди — в существование которого Джулия полностью верила — не могла сломить духа кузины. Мэнди готова была ответить на вызов, брошенный ей жизнью. Джулия надеялась, что и дядя был готов к новым трудностям, которые уготовила ему его дочь.

Джордж Эштон тихо вошел в комнату и замер от изумления: на кровати сидела выздоровевшая Мэнди с сияющим лицом. Ему нравилось, как дочь выглядела после возвращения, и он жалел, что заставлял ее скрывать свою красоту все эти годы. Глупо было надеяться, что он сможет уберечь ее от жизни. Слава Богу, что она сбежала в Калифорнию. Он всегда будет обязан своему брату Уильяму за то, что он помог ей осуществить мучительный переход к зрелости.

— Папа, пожалуйста, сядь рядом со мной, — Мэнди похлопала по краю постели. — Я должна кое-что сказать тебе. — Она посмотрела на отца. Он сильно изменился за те месяцы, что она отсутствовала. Казался старше и слабее, хотя был более доволен жизнью, чем прежде. Она стала снова называть его папой, как в детстве. Это нравилось ему. Он присел рядом с ней и нежно поцеловал в щеку.