Линзы авгуров противника взорвались. Половина оболочки головы была уничтожена. Титан качнулся назад и рухнул, но Харртек с удовлетворением успел заметить бьющихся в огне модератов. Титан попытался подняться, но не смог: его голову полностью охватил огонь.

объявила система подсчета.

Титан Харртека вскинул могучий подбородок и испустил неслышный рев. Боевые горны не издавали звуков в вакууме, но его торжествующий крик был услышан каждой машиной Легио Вульпа, и они ответили ему.

Харртек-«Нунцио Долорес» отступил от своей жертвы и осмотрелся. Метеоритный шторм постепенно уходил, забирая с собой смертельный град и оставляя изувеченные богомашины. С обеих сторон погибло немало титанов, в оболочках, где еще работали атмосферные рециркуляторы, догорали пожары. Машина Бавина стояла, но молчала. Принцепс-сеньорис не подавал никаких признаков жизни.

Война продолжалась. Харртек постепенно пришел в себя.

Атарус одерживали верх. Атака Головешек разбила строй Ловчих Смерти, и битва раскололась на отдельные схватки. Сражение напоминало бои гладиаторов. Атарус имели численное преимущество. Вражеские машины сновали вокруг титанов Легио Вульпа, расстреливая их со всех сторон. Обход с фланга под прикрытием шторма был неожиданным и смелым маневром, почти убийственным для Ловчих Смерти.

Оставалось разыграть последнюю карту.

Отсчет в БМУ подошел к нулевой отметке.

мысленно закричал Харртек, вкладывая свою и «Нунцио Долорес» волю, чтобы заставить демилегио подчиниться команде.

Харртек не стал проверять, послушались его или нет. Он вырубил свой сенсориум. Прошли три ужасные секунды слепоты, мгновения тьмы, сопровождаемой грохотом орудийных ударов. А потом появился свет.

Свет каким-то образом проник сквозь закрытые жалюзи иллюминаторов. Опаляющее сияние, превосходящее яркостью даже вспышку при гибели титана, забросало целлу ранящими осколками. Кинжалы света пронзили помещение и исчезли.

скомандовал Харртек.

«Нунцио Долорес» открыл глаза.

Солнце тоже вступило в сражение. Над полем боя полыхали пульсирующие отголоски излучения. Пустоту и все, что в ней находилось, затянуло белесой пеленой. Харртек едва мог что-то рассмотреть, а ведь эти вихри были всего лишь волнами, сопровождавшими звездное цунами, разряд перевозбужденных фотонов, извлеченных из Теты Гармона при помощи тайных знаний Нового Механикума. Глазам было больно от ослепительного сияния, но все же Харртек мог видеть.

Легио Атарус ослеп. То же самое произошло с кораблями Имперской Армии и Космофлота. Многие корабли, только что сражавшиеся в пустоте, теперь беспомощно дрейфовали, лишившись зрения после вспышки электромагнитного импульса. Силы, верные магистру войны, пострадали меньше. Несмотря на остаточные помехи, до пустотных кораблей, людей, машин и всех, кто представлял собой нечто среднее, дошел закодированный сигнал.

«Прикончить».

Под множеством своих масок Харртек хищно оскалился. Под личиной титана, под медным воротом костюма, под натянутым обличьем человека, которое он носил, зарычало нечто дикое.

Выделив из группы титанов Атаруса шатавшегося «Разбойника» в красно-черно-золотой броне, он бросился в атаку.

На Головешек надвигалась резня, и возглавлял ее Харртек.

Три дня Харртек бился над решением проблемы. Все это время головная боль буквально сводила его с ума. Он с радостью вынес бы эти страдания, если бы они помогли вернуть власть над боевой машиной. Его мучило то, что «Нунцио Долорес» ускользнул из-под контроля. Сначала обвинения в трусости, теперь еще и это. Он сомневался, что кто-то заметил его промах, но раз такой случай произошел, он может повториться. И с Харртеком будет покончено.

В итоге он нашел только один выход. Придется вступить в переговоры с магосом.

Ардим Протос устроил себе логово в недрах Узла Гардоман, вне секторов, отведенных для его собратьев в черных одеяниях, вне зоны действия системы жизнеобеспечения. Протос отклонил его вызов, однако вместо этого пригласил Харртека к себе, и тому пришлось основательно подготовиться. Об этой необходимости ему сказал единственный взгляд, брошенный на бумажную карту. В секциях Узла вокруг жилища магоса не было ни воздуха, ни силы тяжести, ни тепла. Маршрут к нему проходил через несколько разрушенных залов, и потому Харртек повесил на спину резервуар со сжатым воздухом, а под мышку взял боевой шлем. Герметичные манжеты защищали его от вакуума. Нагреваемая нижняя куртка помогала сохранить жизнь. Он выглядел так, словно собирался совершить выход в открытый космос, и во многих отношениях так оно и было. Он спускался с одного уровня на другой, игнорируя взгляды рабочих. Харртек выбирал ступени и спиральные лестницы, предпочитая их лифтам.

— Это покаяние, — напоминал он себе, ступая на девятнадцатую по счету лестницу, далеко не последнюю на его пути.

В глубинах сооружения царила особая красота. Замерзшие струи воды и канализационных стоков соединяли полы с потолками. Разгромленные уровни украшала мозаика тел, склеенных морозом и образовавших синеватые произведения искусства, напоминающие о страданиях человека. У многих из таких фрагментов Харртек задерживался на пару мгновений, а один даже заставил его остановиться на несколько минут.

Спуск вывел Терента из одного зала в другой, почти ничем не отличающийся от предыдущего. Там мостки проходили на некотором расстоянии от стены, а потом по спирали, шаткими петлями, спускались до самого дна, где, как ни странно, все еще сохранились крепления. Воздуха здесь не было. Стену пересекала диагональная расщелина длиной около четырехсот метров, оставленная лэнс-лучом, безжалостно пробившим наружную оболочку. Через пробоину, окаймленную шариками вскипевшего и быстро охлажденного металла, была видна атмосфера Теты Гармона V.

Планета заполняла всю пробоину от края до края, демонстрируя желтовато-зеленые разводы штормов, переплетающихся между собой, подобно плетям морских растений, и отличающихся оттенками нефритового цвета. Но Харртека привлекла не эта природная картина, а вид войны над ней. Над атмосферой то и дело появлялись ослепительные вспышки горящих обломков орбитальных станций.

Ни одно изобретение человека не имело такой силы, чтобы овладеть миром размерами с Тету Гармона V. Объект вроде Иридия можно было держать в оковах промышленности, но газовый гигант слишком велик, чтобы подчиниться надолго. Человечество тысячелетиями выкачивало из него водород, но не оказало на его существование ни малейшего влияния. Для миров подобного размера люди были не более чем мелкими насекомыми. И вот теперь хозяин заметил их и почесался. Колоссальный гравитационный колодец Теты Гармона V вызвал невиданную бомбардировку этого мира. Орбитальные станции, шальные снаряды, тучи льда, тела — все это всасывалось в плоть планеты. Неустанная и безжалостная месть, недоступная пониманию мелких существ, снующих по всей галактике.