- Ещё сто граммов и лимон, – Седловицкая повернулась к барменше.

- Нет, женщина, спиртного я вам наливать больше не буду, – девушка за стойкой забрала стакан.

- Как это не будешь?

- Вот так, не буду.

- Не поняла! Я тебе деньги плачу!..

- Я имею право не наливать пьяным клиентам, – молодое лицо вмиг стало жёстким. – Идите домой, уважаемая…

- Я тебе… я тебе… - Седловицкая набрала воздуха и заорала. – Где хозяин? Зови его сюда! Я тебе покажу сейчас уважаемую… последний день работаешь, сучка! – схватила пепельницу и замахнулась - Да я завтра куплю эту бодегу с потрохами!

- Успокойтесь, барышня, - железная мужская рука перехватила запястье, - не нужно нервничать. Что вы хотите?

Высокий молодой человек спокойно смотрел ей прямо в глаза.

- На ...й пошёл! Мне хозяина!

- Я хозяин. Что вызвало ваш гнев? – мужчина медленно разжал пальцы, забрал пепельницу и поставил на стойку.

- Эта сучка…

- Тихо, тихо… Её зовут Лариса. Она вас чем-то обидела? - Она… Я ей плачу, а она мне не наливает…

- Правильно делает. Я ей запретил наливать нетрезвым клиентам. Вам лучше пойти домой и отдохнуть. Завтра придёте, вас здесь обязательно обслужат…

- Да ноги больше моей здесь не будет! Пусть козлы водопойские сюда ходят!

Седловицкая вырвала руку и вышла, хлопнув дверью. На улице огляделась по сторонам. Теплый апрельский вечер опустился на город. Первая листва тополей и молодая трава на газонах требовали праздника. Татьяне не хотелось коротать этот день в унылой съёмной квартире на ЮТЗ. Зашла в магазин, долго смотрела на полки, выбрала виски «Jack Daniel’s». Завтра брошу бухать, а сегодня выпью американской водки.

Нетвердыми шагами пересекла Херсонское шоссе и упёрлась в решётку зоопарка. Увидела погнутый железный прут забора. Протиснулась в дыру и оказалась на зелёной поляне среди молодых деревьев. Отлично, лучше всякого бара…

Прошла вглубь, подальше от дороги, уселась на скамейку рядом с детской площадкой. Американский напиток погрузил пьяную женщину в цветные грезы.

Ей всего пятнадцать. Из армии пришёл Мишка, устроился на автобазу и забрал её в большоепутешествие на «КамАЗе». Светлое время. Молдавия, Прибалтика, Белоруссия… серпантин горной дороги в Карпатах. Узкий матрац в кабине, но им хватает на двоих. Тяжёлое мужское кряхтение и звёзды в глазах. Утренний кофе из термоса, бутерброды с сыром, беременность и первый токсикоз. Она блюет на обочине дороги… Седловицкая сделала большой глоток из бутылки и прислушалась к себе. Блевать почему-то не хотелось… совсем не хотелось.

Зря сделала тогда аборт, сейчас мальчишке было бы уже двадцать шесть... Эх, Леська, Леська, куда ты торопилась, дура… зачем с молодятами связалась? Пропала ни за грош... Говорила тебе много раз: мужика нужно брать серьёзного, самостоятельного… Хотя вот, Жорка, самостоятельный был, машины из-за бугра гонял, мог любую тачку подмарафетить. И что? Прямо в доме залез на самую лучшую подругу. Козёл! Зато, Нелька, твою подряпанную морду никто теперь не поправит… ни один доктор. Я тебе, сучка, тюрьму не прощу… никогда. Она заплакала и выпила.

Кроме Володьки, не было у меня мужика настоящего… не было. Все кандидаты – бандерлоги… полное говно. Мама ныла: стерпится – слюбится… Пьяная женщина подняла глаза и ударила по локтевому сгибу ладонью, показывая кулаком в небо. Вот тебе, мама! В-о-о-т тебе! Ты меня слышишь? В-о-о-о-т тебе! Не стерпится и не слюбится… Неприличный жест осветила всплывшая луна.

Тёплый вечер быстро перетекал в прохладную ночь. Седловицкая запахнула лёгкую куртку и отхлебнула полный глоток. Закурила. Сигарета вернула похмельную реальность. В зоопарке воцарилась ночная жизнь. Тигровые рыки, хохот гиен и уханье филина превратили городскую территорию в джунгли. Татьяна попала в волшебную страну. Размахивая бутылкой, женщина отправилась в таинственное путешествие.

Сонные приматы устраивались отдыхать, вытаскивая последних блох из шерсти детенышей, зебры доедали корм в яслях, антилопы тревожно шевелили ушами в ответ на звуки львиного прайда. Татьяна вдруг почувствовала рождение незнакомого счастья. Оно начало робко шевелиться где-то в первобытных файлах позвоночника и постепенно заполнило весь мир.

Кабаны, хрустящие свекольной ботвой, гордая шея гуанако и тёмные гривы бизонов были великолепны, лебеди на пруду переместили её в партер театра. Лебеди танцуют… кто-то опять умер?

Седловицкая подошла к большому тёмному вольеру. Громадный бассейн был пуст. Кто здесь? Белая табличка в свете луны пространно сообщала: «Ursus maritimus. Белый медведь - млекопитающее семейства медвежьих, близкий родственник бурого медведя. Обитает на дрейфующих морских льдах. Охотится на кольчатую нерпу и морского зайца...».

Морской заяц… Был у меня как-то морской заяц, проплыл три дня в моей койке. Где ты, морской заяц… Ау-у, заяц!.. Обещал в Ленинград увезти… подонок. Она сделала большой глоток, встала на цыпочки и попыталась дочитать: «…густая, плотная шерсть защищает тело медведя от холода и намокания в ледяной воде. Важную приспособительную роль играет мощный слой подкожного жира до 10 сантиметров толщиной...».

Жирная тварь… Седловицкая подняла вверх бутылку и посмотрела сквозь неё на свет луны. Спиртного осталось много. Нормально, можно еще посидеть… Сейчас я подкормлю тебя, Миша. Курочка у меня тут…

Ниже таблички блестела мемориальная доска. Седловицкая достала сигарету и прикурила. Пламя зажигалки высветлило текст: «Борей. Родился в зоопарке г. Вена. Доставлен в Николаев на средства мецената – С. Г. Мамута, управляющего Николаевским филиалом «АКТИВ-банка».

Борей? Б-о-о-рька! Сучонок! Помнишь, Борька, покувыркался со мной, а потом от Леськи отказался? Прыщавый очкарик… Сглазила, мол, я его. Хрен у него не стоит, видите ли. От хрена сглаза нет! Был импотентом и умрёшь им. Не мог по-человечески засунуть… не хер с больной головы на здоровую перекладывать. Сглазила! Ха-ха-ха…

Седловицкая подошла к забору и примерилась. Рядом высилась молодая липа. Толстая ветка горизонтом уходила в вольер. Женщина положила бутылку в сумку. Упёрлась ногой в колонну, схватила ветку, подтянулась и, перебросив вялое тело через невысокую преграду, свалилась на газон. Ну, где ты Борька… иди сюда, плюну в твои очки… Седловицкая отпила глоток.

- Борька, иди ко мне, поболтаем. Помнишь, Борьк, я тебе говорила, что такие, как ты, не живут…

Ещё глоток из бутылки.

- Ты, импотент поганый. Ты хотел сделать из меня фригидную бабу? На всё село растрезвонил... Помнишь, гад? Я тебе, пидор, ответила…

Опять глоток.

- Вся твоя тракторная бригада у меня под юбкой веселилась. Ха-ха-ха…