— Напои пока лошадей, а я сама приготовлю нам перекусить.

Поставила миски, кружки. Нашла плетеную бутыль с вином и наполнила кружки. Николо сладко спал, и Соня прикрыла дверцу кареты, чтобы малышу ничего не мешало.

— Распрягать я лошадей не стала — потом запрячь обратно не сумею, — пояснила Мари, — а поесть дала. Я видела, Жан ссыпал овес в ящик, что у нас позади кареты… Ваше сиятельство считает, что нам стоит пить вино?

— Стоит, — кивнула Соня. — Выпьем за усопшего раба Божия Жана, царствие ему небесное!

Они поели, выпили вина, а потом Мари постирала пеленки Николо и прицепила их к сучковатой палке, которую водрузила на передок кареты. Так, под своеобразным флагом, они и до—ехали до трактира, где остановились заночевать.

И Мари, и Николо давно спали на огромной деревянной кровати, а Соня все не могла заснуть. Усталый мозг одну за другой рисовал картины ее поездки в Испанию и то, как она с потерями или без выходила из очередного испытания.

Судьба порой пыталась стряхнуть ее с доски жизни, но Соня как кошка упорно падала на ноги, чтобы подняться и опять продолжать движение.

Утром их ждал путь через границу Франции, которую, Соня была уверена, они пересекут без особых происшествий. С чем она возвращается? С победой, с поражением? С подкинутым ей чужим ребенком. Без преданного друга, который сложил свою голову… во имя чего?

Наверное, нельзя так ставить вопрос. Каждый живет столько, сколько отмерил ему Господь. А как живет — зависит от самого человека. И Соня подумала, что прожила она этот свой пусть и небольшой период жизни так, что ей не придется за него оправдываться. Ни перед своими будущими детьми, ни перед Всевышним.