— Могло быть гораздо хуже, — заметил Уолтер.

— Я думаю…

Они продолжили осмотр грядок с овощами. Работники были уже в сборе и стояли, завороженно смотря на все это, похожие на кур.

— С вами, ребята, все в порядке? — поприветствовал их Уолтер.

— Это был смерч, самый настоящий смерч! — прокричал Чад, парень девятнадцати лет, с волосами паклей и горячим желанием когда-нибудь стать экологом-натуралистом. — Совсем как в кино!

— Я на самом деле впервые в жизни помолился, — сказал Бен, младший сын из семьи лодочников из Мистика, который по вечерам учился на юридическом факультете в университете штата Коннектикут.

Град словно пулями пробил большие листья ревеня. Первый урожай салата, который был почти готов к столу, лежал побитый и помятый на черной земле грядки. Сахарный стручковый горох был сорван с поддерживающих его стеблей конопли. Мраморный циферблат солнечных часов, купленный в Ньюпорте, упал на пешеходную дорожку, мощенную синим песчаником, и разбился на несколько частей. Мэгги прекратила попытки составить в голове список нанесенного ущерба.

— Я хочу выпить, — сказала она.

— Я понимаю, — неловко сказал Уолтер.

— Не пойми меня неправильно.

— Нет. Я и сам бы не отказался.

— Вот и хорошо, пошли в дом. Я достаточно насмотрелась.

Мэгги налила две рюмки арманьяка и снова заплакала прямо на кухне, издавая при этом высокий, тонкий, лишенный надежды пронзительный звук.

— Близится конец света, — сказала она.

— Мы приведем все в порядок за два дня, — сказал Уолтер. — Вот увидишь.

— Ты ничего не понимаешь! — закричала Мэгги и начала не совсем связно перечислять все катастрофы последних месяцев, не соблюдая строгого хронологического порядка. Она начала с убийства Кристи Шовин, затем упомянула о крушении своего брака, проблемах профессиональной жизни, потере верных коллег, криминальных увлечениях сына, гадостях, творившихся в ее доме, и даже намекнула на неудачи в своей личной жизни.

— …и теперь я полностью унижена тем, что рассказала тебе все это, — сказала она в завершение, зарывшись лицом в кухонное полотенце.

Уолтер не успел даже ответить, как зазвонил телефон. Мэгги выглянула из своего полотенца, вздрогнув и насторожившись. Телефон зазвонил второй раз, затем — третий.

— Это, возможно, Сара, — сказал Уолтер. — Ты знаешь: буря и все такое.

— Тогда сам и отвечай, — тихо отреагировала Мэгги.

— Дом Мэгги Дарлинг, — сказал он обычным бодрым голосом. — Сейчас посмотрю, здесь ли она. — Он зажал трубку своей широкой загорелой рукой. — Ты — дома?

— Кто это?

— А кто говорит? — спросил он. — Это — Линди, — сказал он, опуская трубку, откуда неслась лавина неприятного визга.

Мэгги наклонилась, чтобы взять ее.

— Я убью тебя, — сказала она.

— Я всего лишь позаимствовала это, поняла? — запротестовала Линди.

— Позаимствовала? Ты все продала!

— Как я могу это продать? Я говорю по нему.

— Говоришь по чему?

— По твоему мобильному телефону. Я позаимствовала его.

— Мой мобильный телефон?

— Да, из твоей машины.

— Ох, Линди, какая же ты дрянь. Ты продала все мои маленькие ценности.

— Сейчас не время, Мэгги, — ответила Линди. Голос ее неожиданно зазвучал устало и жалобно, как призрачный крик из бездны.

— Где ты?

— Не знаю. Ох, я понимаю, что я мерзавка. Но ты должна забрать меня отсюда. — В трубке слышался какой-то шум. Звук бьющегося стекла, невразумительные крики, неприличная ругань, стоны. — Я в аду, дорогая.

— Где ты?

— Думаю, что в Хартфорде. С этим мудилой Джулио я попала в такую задницу!

— Джулио?..

— Он поссорился со мной.

Послышался женский крик.

— Линди, кто эти люди?..

— Ох, Мэгги, не спрашивай, не начинай с кучи вопросов. Он меня любил такую, какая я есть, поняла? Ему было наплевать на Голливуд, или Смит-колледж, или Грэйт-Нек, на белых и черных и на все прочее.

— Так почему он не отвезет тебя домой?

— Я тебе сказала: он со мной поссорился. К тому же у меня нет дома, — прохныкала она.

— Конечно же есть, несмотря ни на что.

— Все равно он исчез… Эй, пошел от меня на хрен, задница!.. — Звуки борьбы, ударов, крики боли.

— Линди!

— Я здесь, дорогая.

— Что там творится?

— Проклятые курильщики крэка.

— Ты с курильщиками крэка?

— Я в аду, Мэгги, в аду. Ты не понимаешь? — сказала она и опять захныкала.

— Линди, Линди, это место, в котором ты…

— Сраная дыра в сраном районе сраного города.

— На что похоже здание? Чтобы мы могли найти тебя!

— Это был масонский храм, я думаю, — ответила Линди, неожиданно захихикав. — Зеленоватая крыша. Большой кирпичный монстр. Рядом есть парк. Ой, я не знаю. Мне так хреново, дорогая. Помоги, пожалуйста.

— Линди, Линди, послушай меня. Позвони в полицию и…

— Ты с ума сошла? Я не могу позвонить в полицию!

— А почему?

— Здесь все, ну, вроде моих друзей.

— Твои друзья?

— Ну, не совсем друзья. А… ой, да плюнь ты.

— Подожди, подожди, Линди…

— Я просто здесь подыхаю, поняла? Пока, Мэгги.

Щелчок.

— Я не могу поверить, — пробормотала Мэгги. — Она выключила телефон.

— Кто это был?

— Моя подружка по колледжу. Мы жили в одной комнате в общежитии. Ты видел ее здесь, я уверена. Темные волосы. Очень стройная. Каждую неделю — с новым любовником.

— Ага, я ее видел.

— Она жила у меня. Масса личных проблем. Ее муж… впрочем, это долгая история. Слишком долгая.

Мэгги засуетилась, поворачиваясь в разные стороны, как будто не зная, куда двинуться сначала.

— И ты говоришь, что вокруг нее курители крэка?

— Очевидно, да. Ой, Уолтер, мы должны спасти ее!

— А не лучше сначала позвонить в полицию?

— Верно! В полицию! Конечно! Мы позвоним в полицию!

Мэгги сосредоточилась и снова схватилась за телефон. Со всеми этими умными программами поиска номеров потребовалось четверть часа, чтобы найти номер полиции Хартфорда, там ее направили по еще одному компьютеризированному лабиринту с различными вариантами ответов на вопросы электронного меню, который управлялся уже из самой полиции, где она заблудилась в бесконечности сигналов «занято». Она будто попала в какое-то виртуальное пространство, из которого не было возврата и в котором фоновой мелодией звучала приятная сальса в стиле покойного Тито Пуэнте[36].