– Слушаю, – сказал он в трубку.

– Поливанов? – осведомился полузнакомый голос. – Федотов беспокоит, из ГРУ.

– Слушаю тебя, генерал. Что за спешка?

– Подожди, сейчас и ты заспешишь. Этот твой майор нас не подслушает?

– Какой майор? – не понял Поливанов.

– Тот, который у тебя за телефонную барышню.

Майор Плещеев, или как его там?

– Эта линия не прослушивается, – сказал Поливанов.

– Вот и славно, – одобрил Федотов. – Ты на мушке, генерал. Доигрались вы со своим «Святым Георгием».., мать вашу через семь гробов в мертвый глаз!

Поливанов почувствовал, что вощеный паркет ускользает из-под него вместе с удобным креслом, и, чтобы не потерять равновесие, ухватился свободной рукой за крышку стола. Откуда Федотову известно про отряд? И что это значит – на мушке? У кого на мушке?

– Что это значит? – подавляя желание кричать, спокойно спросил он. – Какой Георгий?

– Ты из себя гимназистку не строй, – посоветовал Федотов. – Час назад убит Потапчук. Это его человек разделался с вашей бандой киллеров. Володин, Строев и Алавердян – тоже его работа. Он сорвался с цепи, и теперь он знает про тебя.

– Каким образом? – с трудом шевеля губами, спросил Поливанов. Прикидываться дурачком, пожалуй, и правда не стоило – следовало позаботиться о целости собственной шкуры.

– Мои люди вышли на этого агента.., неважно, как, важно, что все уперлось в Потапчука. Ваши стрелки накрошили слишком много народу, и Потапчук заслал в отряд профессионала. Кличка – Слепой. Не слыхал?

– Новичок, – прохрипел Поливанов. – Федин, сука… А я решил, что это Алавердян.

– Алавердян – случайная жертва, – объяснил Федотов. – Так вот, этот Слепой решил не ограничиваться рядовыми стрелками и довести дело до логического завершения. Потапчук тут ни при чем – он не хотел отдавать вас Слепому, поэтому тот и убил Алавердяна, действуя наугад.

– Убивать по подозрению? – сказал Поливанов. – Это же псих!

– Я тебе про это и толкую, – терпеливо ответил Федотов. – Хотя вы сами именно так и действовали.

Ну, да бог вам судья. Я отлично понимаю, почему вы это делали. Так вот, вычисляя этого Слепого, мои люди попутно узнали все о вас и вашем отряде. Сегодня утром я назначил Потапчуку встречу – я хотел, чтобы он сдал мне своего агента, потому что со всей этой кутерьмой давно пора кончать. В разговоре было упомянуто твое имя. Через минуту появился Слепой, застрелил Потапчука и скрылся. И знаешь, что я нашел в плечевом шве генеральского пальто? Догадайся с трех раз.

– Микрофон, – упавшим голосом, но очень уверенно сказал Поливанов. – Вот подонок… Да, это профессионал.

– Бешеный профессионал, – поправил Федотов. – Так что твое дело – день простоять да ночь продержаться. Мои люди знают, где его искать.

– Твои люди, твои люди… Надо что-то делать! – воскликнул Поливанов.

– Сиди и не дергайся. Вы уже сделали все, что могли. Теперь тебе остается одно – как-нибудь выжить и попытаться избежать огласки. Опергруппы к этому парню уже посылали – и Володин, и Потапчук. Так что сиди тихо и лучше всего не выходи на улицу, пока я тебе не позвоню. Надеюсь, здание ФСБ он штурмовать не станет.

– Но… – начал было Поливанов, однако Федотов уже отключился, даже не подумав попрощаться.

Генерал с грохотом обрушил трубку на ни в чем не повинный аппарат. Ситуация складывалась, мягко говоря, непривычная. Он не относился к тому типу руководителей, которые, дослужившись до высоких чинов, в глубине души остаются лейтенантами и обожают время от времени побегать под пулями с пистолетом в руке. Таким был Алавердян, таким бывал иногда Строев, но генерал Поливанов даже в тир ходил неохотно и только тогда, когда этого нельзя было избежать, полагая, что он свое давным-давно отстрелял и отбегал. Он привык мыслить масштабно, проигрывая в мозгу многоходовые комбинации, в которых принимали участие десятки агентов и целые воинские подразделения, и давно забыл то щекочущее нервы ощущение, когда тебе в голову целится заведомо отличный стрелок. Так что теперь, пожалуй, щекотка получалась чересчур сильная.

Генерал вынул из верхнего ящика стола пистолет и осмотрел его с некоторым сомнением. Быстро вскинув руку, прицелился в дверь и медленно опустил оружие – все это были глупости, дверь представлялась размытым желтоватым пятном, на фоне которого смутно чернел пистолетный ствол. Поливанов давно нуждался в услугах окулиста, но никак не желал этого признать – лет до пятидесяти зрение у него было отменное, врачи на медкомиссиях диву давались, и он привык считать, что с глазами у него все было, есть и будет в полном порядке. Окончательный переход на кабинетную работу, связанное с этим обилие входящей и исходящей макулатуры и постоянно мерцающий прямо перед носом экран компьютера вместе с возрастом постепенно сделали свое дело, и теперь разглядеть мушку на пистолетном стволе было почти невозможно – черт побери, он с трудом видел автоматную!

"Нет, – решил генерал Поливанов, – на роль грозы Техаса я не гожусь – года не те. Черт, почему я не мог заказать себе очки? Впрочем, что очки… Снайпером я не был никогда – предпочитал работать головой, это обычно приносит гораздо более весомые плоды, да и риска меньше. Не в данном случае, конечно. Хотя это как посмотреть. Этот Слепой положил всех стрелков Сердюка, а стрелки были не из последних, и каждый умел постоять за себя с оружием в «руках. Это их всех и сгубило – уверенность, что, пока у них в руках стволы крупного калибра, они бессмертны. Стволы – это для разборок между уличными рэкетирами, а генералы воюют головой. Ты генерал или нет? – спросил он у себя. – Ну, так работай головой, если генерал! Если какие-то федотовские „люди“ сумели вычислить этого бешеного ганмена, то ты, генерал, тоже обязан это сделать. Вычислить, предугадать и упредить. В этом, между прочим, вся суть нашей работы – в своевременном упреждении, а не в погонях со стрельбой и прыжками с крыши на крышу.»

Генерал бросил пистолет в ящик стола, но запирать ящик не стал – голова головой, но мало ли что?

Вернувшись в свое кресло, он принялся просчитывать варианты, но картинка упорно не складывалась – для построения модели дальнейших действий Слепого просто не хватало исходных данных. Все, что было известно о нем генералу, сводилось к подробностям трех последних убийств, причем два первых были организованы совместно с Сердюком и с учетом имевшейся у того информации, а третье вообще было тривиальной мокрухой – подошел, шлепнул и ушел. Однако же, то, как и, главное, где это было проделано, наталкивало на мысль о том, что Слепой кое-что знал о будущей жертве – по крайней мере, адрес. А если он знал адрес Алавердяна, то почему бы ему не знать кое-чего и о генерале Поливанове? Это было очень неприятное предположение, но вместе с тем вполне реальное. На всякий случай генерал выбрался из-за стола и закрыл жалюзи на окнах кабинета – стрелок вполне мог уже сейчас сидеть на соседней крыше или, к примеру, в водостоке, который был хорошо виден из генеральского окна, и, время от времени дыша на руки, чтобы согреться, наблюдать за окнами кабинета через оптический прицел дальнобойной винтовки. На столе ожил селектор.