считают крайне вредным и опасным видом деятельности. Она говорит: «Желание рисковать – например, в игре – может разрушить человеку жизнь. Иногда эта страсть поглощает человека». Манприт, другая участница нашего исследования, тоже выросла в культуре, где большинство носителей выступают против азартных игр. В ее родном Кувейте любые азартные игры объявлены вне закона. «Кувейт – это закрытое общество, там никогда не было казино или чего-то подобного. Играть было запрещено». Поскольку в обществе, где выросли Манприт и Ширин, азартные игры либо считались чем-то недостойным, либо находились под запретом, обе женщины никогда не видели роскошных казино и не сталкивались с положительным отношением к игре, которое характерно для толерантных к играм культур. Азартные игры не были частью их детских воспоминаний – и потому не стали частью их взрослой жизни.

Причины этой глубокой и долгосрочной связи очевидны и хорошо изучены. В целом человеку проще принять и разделить убеждения, существующие в его родном обществе, чем пойти наперекор, рискуя столкнуться с остракизмом и насмешками. Кроме того, подобные убеждения и ценности обычно так глубоко укореняются в культуре, что даже после переезда в Канаду, страну с другим культурным контекстом, продолжают играть очень важную роль. Итак, человек, выросший в культуре с отрицательным отношением к игре, менее склонен к развитию игромании. У него нет теплых воспоминаний, связанных с азартными играми. В случае переезда в страну, где принято более толерантное отношение к игре, такой человек по-прежнему находится под влиянием изначальных культурных установок, даже если его нынешнее окружение не испытывает к азартным играм такой неприязни.

Географическая доступность

Культурные воззрения относительно приемлемости азартных игр влияют на доступность игры. В обществе, где к игре в целом относятся положительно, у любителей игры есть много различных возможностей, которые не встречают критики со стороны родителей, родственников и ровесников игрока – может быть, те даже сами принимают участие в игре. Кроме того, зачастую в таких сообществах люди живут недалеко от ипподрома или казино либо ходят в гости к друзьям, у которых можно играть. Все это обусловлено общей толерантностью к азартным играм. Иногда общество даже подталкивает человека к игре – например, игра становится способом получить социальное принятие.

Что касается Канады, то на большей части ее территории действует много казино, ипподромов и других официально зарегистрированных учреждений для азартных игр. При этом есть возможности для игры и в более неформальной среде. Исследования показали, что физическая доступность подобных заведений повышает риск развития игровой зависимости[15]. Этот фактор играет важную роль в объяснении феномена, когда игровая зависимость появляется у людей, чьи родители не были игроками. В детстве они не сталкивались с какими бы то ни было формами игрового поведения, однако в дальнейшем стали посещать игорные заведения, расположенные по соседству, и познакомились с различными сторонами этого явления. Практически 70 % всех наших собеседников, в чьих семьях не было принято играть, сообщили, что росли неподалеку от подобных заведений – или, во всяком случае, знали, где их найти.

Как именно близость казино влияет на формирование интереса к игре и в конечном счете игровой зависимости? Во-первых, игра становится доступной: человеку не нужно тратить на дорогу много времени и денег. Во-вторых, игра встраивается в местный социальный ландшафт, что формирует общее отношение к игре как к нормальному и приемлемому виду досуга. В рамках нашего исследования мы обнаружили, что если подросток уже проявляет интерес к игре, то доступность игорных заведений помогает ему перейти от любопытства к участию. Кроме того, это мягко подталкивает к игре тех, кто еще никогда не пробовал. Расположенные по соседству игорные заведения выглядят очень заманчиво; многие наши собеседники рассказывают, что начали играть, потому что искали варианты досуга. Один из респондентов подтверждает, что раннее формирование интереса к скачкам было связано с тем, что он жил неподалеку от ипподрома:

Большей частью я просто играл с ребятами, а потом, когда мне исполнилось тринадцать, начал делать ставки. Дома я постоянно заполнял программки, а потом отправлялся на ипподром, он был расположен всего в пятнадцати минутах от нашего дома. Так что я всегда проводил там свободное время, а к девяти возвращался домой. В четырнадцать я начал работать на автомойке, так что у меня появились деньги, и я стал играть.

Географическая близость к ипподрому, наличие денег и избыток свободного времени поспособствовали развитию интереса к игре. Однако эта привычка часто переходит из подросткового возраста во взрослую жизнь.

Наконец, в-третьих, игорные заведения обладают собственным обаянием, под которое подпадают люди, живущие неподалеку. Особенно уязвимы в этом отношении подростки: их привлекает яркая, визуально насыщенная эстетика, свойственная казино. Им кажется, что за сверкающим фасадом скрывается нечто таинственное и желанное. Кроме того, азартные игры считаются «взрослым» видом досуга, и потому подросткам еще сильнее хочется погрузиться в эту будоражащую атмосферу.

Подобное отношение прослеживается в рассказе нашего респондента Брента. Он описывает, как в детстве был заворожен казино «Фолсвью» в городе Ниагара-Фолс: «Я помню, как зашел туда и увидел всех этих разодетых людей, прожекторы и все прочее. Тогда мне это очень понравилось». Это место показалось Бренту шикарным, и он решил, что именно там играют богатые высокопоставленные люди – а значит, и он сам может разбогатеть и зажить гламурной жизнью, предполагающей поездки в такие роскошные казино. Достигнув совершеннолетия, он начал играть.

Иногда ребенок рассматривает азартные игры как гламурное и увлекательное приключение, потому что его родители работают в игровой индустрии. Например, одна из наших участниц вспоминает, что ее отец работал на круизных судах:

В 80-е годы было много пассажирских судов, которые ходили из Кувейта в Индию, и мой отец работал на таких судах, и нас постоянно приглашали туда на вечеринки. Там были игровые автоматы, которых мы никогда не видели на суше. На судне все было по-другому. Нам разрешали все что угодно. Мне говорили: «Иди, развлекайся», – хотя некоторые из моих друзей за всю свою жизнь не видели ни единого игрового автомата.

Эта возможность ненадолго заглянуть в мир игровых автоматов оказалась тем более соблазнительной, что ее друзья никогда такого не видели и завидовали девочке, которая имела доступ к такой непривычной форме игры. Таким образом, игра превратилась для нее в особую привилегию, и во взрослой жизни она продолжила играть в казино.

С другой стороны, некоторые участники нашего исследования выросли там, где у них не было доступа к игорным заведениям. В плане последствий для ребенка отсутствие подобных заведений можно сравнить с общим