Заключительная статья этого раздела «Неравенство не приговор» была написана в качестве завершающей в серии материалов о великом разделении в New York Times. Отчасти она отсылает к другой моей, более ранней статье «Неравенство есть результат нашего выбора» и задумывалась с целью резюмировать основные идеи и выводы, сделанные в материалах, вошедших в серию. Одна из самых важных идей состоит в том, что неравенство в Америке не является одним лишь следствием действия экономических сил. Скорее, причина неравенства кроется в том, как мы управляли этими силами посредством выбранных стратегий, законов, мер регулирования, государственных расходов, а также нашей монетарной и налоговой политики. На самом деле во многих странах уровень рыночного неравенства в распределении доходов до вычета налогов и трансфертных платежей практически такой же, как в Америке. Но те страны, которые позволяют рыночным силам включаться в процесс, сокращают неравенство посредством налогообложения, трансфертных платежей и предоставления государственных услуг. Также существует целый ряд стран, которые все же смогли добиться гораздо более низкого уровня рыночного неравенства в распределении доходов, при этом, как я уже говорил, сохранив ничуть не худшие экономические показатели, чем в Америке. Следовательно, неравенство не является неизбежностью, и, более того, правильная политическая стратегия способна привести нас к всеобщему процветанию, которое будет лишь множиться по мере того, как мы начнем больше делиться.

[79]

США загнали себя в замкнутый круг неравенства и рецессии. Неравенство продлевает спад в экономике, спад в экономике усугубляет неравенство. Увы, меры жесткой экономии, которые продвигают консерваторы, лишь обострят ситуацию.

Вся серьезность растущей проблемы неравенства в Америке стала особенно очевидна с публикацией в этом месяце данных исследования, проведенного Федеральным резервом и продемонстрировавшего губительное воздействие рецессии на уровень благосостояния людей с низкими и средними доходами. Благосостояние среднестатистической семьи сократилось на 40 процентов всего за три года, фактически перечеркнув два десятилетия накопления благосостояния для большинства простых американцев. Если бы на долю среднестатистического американца пришлось мифическое процветание страны в последние двадцать лет, то его благосостояние должно было увеличиться примерно на 75 процентов, но никак не остаться на прежнем уровне.

В некотором смысле данные показали то, что и так было известно, но от этого они не становятся менее шокирующими. Мы прекрасно знаем, что цены на жилье – основной источник накоплений для большинства американцев, стремительно упали, и триллионы долларов собственного капитала домовладельцев просто сгорели. Но пока мы не уясним для себя взаимозависимость неравенства и экономической эффективности, мы рискуем и впредь иметь политику, которая будет усугублять и то, и другое.

Америка демонстрирует «отличные результаты» в плане неравенства как минимум с начала тысячелетия. У нас проблема неравенства стоит острее, чем в любой другой развитой стране. Цифры лишний раз напомнили нам о том, в какой степени монетарная, фискальная и регуляторная политика поспособствовали нынешнему положению дел. Рыночные силы, безусловно, играют определенную роль, впрочем, они играют ее и в других странах. Но последствия во многом зависят именно от выбранной политики.

Великая рецессия усугубила неравенство, которое, в свою очередь, будет мешать экономике выйти из состояния глубокого спада. Люди, стоящие на вершине пирамиды, тратят меньшую долю от своих доходов, чем те, кто находится в ее середине или в самом низу – им приходится тратить все свои доходы просто на то, чтобы свести концы с концами. Перераспределение доходов от менее состоятельных к самым богатым, которое наблюдается в Америке, снижает совокупный спрос, что приводит к ослаблению американской экономики. Снижение налогов в 2001 и 2003 году, которое состоялось в период правления Буша-младшего и сыграло на руку богатым, было неэффективным средством для сокращения разрыва. В связи с этим на плечи ФРС легло бремя достижения полной занятости. ФРС не придумала ничего лучше, чем сокращать разрыв с помощью раздувания пузыря, ослабления мер регулирования и непозволительно мягкой монетарной политики. Пузырь на рынке кредитования подтолкнул нижние 80 процентов американцев к жизни не по средствам. Политика сработала, но это было лишь временное и ненадежное паллиативное средство.

ФРС систематически отказывается признать взаимосвязь между уровнем неравенства и макроэкономическими показателями. До наступления кризиса ФРС уделяла слишком незначительное внимание проблеме неравенства, сконцентрировавшись преимущественно на инфляции, нежели на занятости в стране. Если верить некоторым новомодным макроэкономическим моделям, распределение доходов не имеет значения. Вера управляющих ФРС в эффективность нерегулируемых рынков помешала им принять какие-либо меры в отношении банков, злоупотребляющих своим положением. Даже бывший глава ФРС Эдвард Грамлич писал в своей влиятельной книге 2007 года, что необходимо что-то делать, однако ничего не было сделано. ФРС отказалась использовать свои полномочия по регулированию ипотечного рынка, которыми ее наделил Конгресс еще в 1994 году. Когда после кризиса ФРС начала понижать процентные ставки в обреченных на провал попытках стимулировать инвестиции, она совершенно не учла разрушительные последствия этой меры для простых американцев, которые вели себя вполне благоразумно и инвестировали в краткосрочные государственные облигации, а также изменения в макроэкономических показателях в связи с сокращением потребления. В ФРС рассчитывали, что низкие процентные ставки вызовут рост цен на акции, и это побудит состоятельных акционеров к большим объемам потребления. Сегодня низкие процентные ставки способствуют тому, что те компании, которые действительно инвестируют, применяют капиталоемкие технологии, которые предполагают замещение низкоквалифицированных сотрудников автоматизированным оборудованием. В этой ситуации можно смело говорить о том, что если ФРС и удалось добиться восстановления экономики, то оно не сопровождается восстановлением уровня занятости.

Тем не менее ситуация может стать еще хуже. Курс на сокращение государственных расходов, продвигаемый многими республиканцами, приведет к росту безработицы, а вслед за ней и к снижению уровня заработной платы, поскольку возрастет конкуренция за рабочие места. Низкие темпы экономического роста означают меньший размер налоговых поступлений на местном и государственном уровнях, что неминуемо ведет к сокращению услуг, необходимых большинству американцев (включая работу учителей, полицейских и пожарных). Соответственно, и стоимость обучения будет расти. Данные, опубликованные в этом месяце, показывают, что средняя стоимость четырех лет обучения в государственном университете выросла на 15 процентов за период с 2008 по 2010 год, при этом доходы и благосостояние большинства американцев снижаются. Это приведет к повышению спроса на студенческие займы, в результате которого банки получат прибыль, а американцы с низкими и средними доходами – дополнительную головную боль. Некоторые молодые люди, наблюдая последствия долговых обязательств, взятых на себя их родителями, не захотят ввязываться в займы на получение высшего образования и будут вынуждены смириться с получением более низких зарплат на протяжении всей жизни. Пострадали и те, чей уровень доходов оценивается как средний: сегодняшний уровень их доходов с учетом инфляции ниже, чем тот, что был у них в 1968 году. В Америке, на сегодняшний день представляющей собой страну с наименьшим среди других развитых стран равенством возможностей, перспективы ребенка в жизни зависят от доходов и уровня образования его родителей больше, чем в закостенелой Европе, и нас ожидает лишь дальнейшее уменьшение возможностей.