Услышав обращенный к ним крик, Канар спокойно ответил:

– А почему я должен пить за прихвостня захватчика, который вероломно вторгся в эту страну?

На секунду в зале повисла почти осязаемая тишина – только дрова трещали в камине. Затем какой-то пьяница рыгнул, и тут же на путников обрушился вал воплей, криков и угроз. Горцы орали, хватаясь за рукояти кинжалов и мечей, опрокидывали скамейки и кувшины, успевая при этом ругать негодяя, дерзнувшего оскорбить великого Санарда.

Канар спокойно поднялся, обвел полным презрения взглядом зал и откинул полу плаща. В его руке сверкнула тусклая сталь секиры. Поигрывая мускулами, Канар рыкнул:

– У кого-то есть возражения?

И опять в прокуренном воздухе трактира повисла тишина. Горцы вдруг увидали, что перед ними стоит огромный человек, закутанный в плащ, и в его руке – ужасающего вида секира с остро отточенным лезвием. Взгляд Канара не предвещал ничего хорошего, и горцы невольно задумались – а стоит ли ставить на место этого негодяя? «Стоит!» – решил один из самых пьяных горцев и вышел вперед, громко сказав:

– Ты, проклятый черноскалец... ик! – вдруг икнул он, затем продолжил: – За свои дерзкие слова ты поплатишься жизнью. Никто не смеет оскорблять великого Санарда!

– Я смею, – гордо сказал Канар. Несколько минут назад он опорожнил четыре огромные кружки эля, и теперь ему было все равно – один горец на него нападет или сотня. – А ты, пьяная свинья, – обратился он к горцу, бросившему вызов, – иди лучше проспись!

Горец издал ряд неразборчивых звуков, похожих на ругань, и, с трудом вытащив меч из ножен, пошел на Канара. Тот хмыкнул, наблюдая за пошатывающимся горцем, и, шутя, повращал секирой, разминая мышцы. Свист закаленной стали, рассекающей воздух, заставил горца остановиться и вновь икнуть. Воины Свана встали полукругом, ожидая схватки, – противники встали друг напротив друга, держа оружие наготове.

– Небо, – прошептала Лэнарда. – Я так и знала!

Верлойн, услышав ее слова, быстро взглянул на девушку и улыбнулся. Рука барона под столом нащупала рукоять Лодрейста, и Верлойн в случае чего мог легко обнажить клинок. Раз уж Канар решил сразиться с горцем, ему может понадобиться помощь.

Горцы подбадривали своего товарища криками – они ожидали схватки, и та состоялась. Однако она была недолгой – горец, которому поддержка товарищей придала решимости, шагнул вперед, бестолково размахивая мечом, потом раздался свист, и горец упал. Сначала никто ничего не понял. Потом все догадались, что Канар плашмя ударил горца лезвием секиры по голове – этот удар был настолько быстрым, что его почти никто не заметил. Казалось, что Канар беспечно вертит секирой, потом вдруг его рука с зажатым в ней оружием описала круг, и... горец упал.

Когда воины осознали, что произошло, они оторопело посмотрели сначала на Канара, а потом на валявшегося на полу горца. Раздалось несколько невнятных восклицаний, которые вдруг заглушил громкий голос:

– Эй, смотрите-ка, что у нас тут! Не иначе как заварушка!

Верлойн резко обернулся. В дверях стоял человек в плаще с опущенным капюшоном. Одежда мешала рассмотреть его фигуру и внешность. Глубокая тень, отбрасываемая капюшоном, скрывала верхнюю часть лица; видны были лишь искривленные в усмешке губы, усы и борода. Незнакомец шагнул вперед, его плащ чуть распахнулся, и Верлойн увидел сверкнувшую под ним золотую чешуйчатую кольчугу.

– Алдруд? – воскликнул Верлойн.

Незнакомец замер, словно пораженный молнией, и, обернувшись к барону, сбросил капюшон. Это действительно был Странник – на его заросшем лице застыло выражение крайнего удивления, когда он увидел Верлойна. Барон поднялся и, бросившись к Алдруду, радостно воскликнул:

– О Небо! Какая удача! Я-то думал, что никогда вас не найду!

– Верлойн? – Алдруд, казалось, не верил своим глазам. – Вот уж не надеялся увидеть тебя здесь!

Друзья обнялись.

– Где ты пропадал все это время, Верлойн?

– Это долгая история, Алдруд. Очень долгая. А где остальные? С ними все в порядке?

– Да, все превосходно. Наши друзья недалеко, отдыхают. Мы рассчитывали встретить тебя в Гулэре, но, клянусь, я не думал, что ты найдешься в трактире!

Верлойн усмехнулся.

Алдруд огляделся и наконец заметил злобные физиономии горцев. Воины Свана стояли молча, и в их головах роились путаные мысли. Похоже, что у наглеца и его друзей появился союзник, причем, судя по виду, чрезвычайно опасный. Алдруд действительно выглядел грозно. Он, мрачно усмехаясь, оглядел толпу и, уперев кулаки в бока, хмыкнул:

– Бараны сбились в кучу. У вас что, других дел нет, что ли? Чего глаза вылупили?

Горцы заворчали, но нападать на грозного незнакомца никто не решился. На счастье Алдруда, в трактире не было рыцарей Свана – те на оскорбления обычно отвечали вызовом на дуэль. Офицеры и рыцари заходили в трактир днем, но ночью пить с простыми воинами они считали ниже своего достоинства. Половина уже протрезвевших горцев развернулась и направилась обратно к своим столам, громко требуя вина и эля. Оставшиеся по-прежнему стояли, тупо уставившись на Алдруда. Странник же, уже не обращая внимания на горцев, хлопнул Верлойна по плечу.

– Ну что, пойдем?

– Подожди, Алдруд. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Верлойн подвел Странника к столу, за которым сидели его новые друзья, и представил им Алдруда. Затем назвал их имена. При упоминании Лэнарды брови Странника поползли вверх. Он растерянно уставился на девушку, глядя ей прямо в глаза. Верлойну эта пауза показалась немного неловкой, он кашлянул. Алдруд моргнул и, мельком взглянув на барона, вновь перевел взгляд на девушку.

– Прошу прощения, – сказал Странник, склонив голову, – но я хотел бы поговорить с Верлойном с глазу на глаз, если не возражаете.

С этими словами Алдруд взял барона под локоть и отвел от стола.

– Верлойн, где ты взял эту девушку? – тихо спросил Странник.

– Я встретился с ней по пути в Гулэр. Мы разговорились, оказалось, что ей надо попасть в столицу... Теперь я ее телохранитель.

– Что? – Брови Алдруда вновь взметнулись вверх. – Ты ее... кто?

Верлойн пожал плечами:

– Телохранитель.

Алдруд удивленно посмотрел на барона и потер подбородок.

– Верлойн, ты хоть понимаешь, что это значит? Тебе придется постоянно быть рядом с ее особой, постоянно следить, как бы с ней чего не случилось. Я надеюсь, ты еще не забыл, зачем мы прибыли сюда? А что будет, когда мы после Гулэра отправимся дальше? Ты же ее за собой не потащишь?

– Не потащу, – еле сдерживая гнев, ответил Верлойн. – Алдруд, я слишком рад тебя видеть, чтобы сейчас ссориться. Я буду ее телохранителем, но только до отъезда из Гулэра. Потом я попрощаюсь с ней, так что прошу тебя – переживи ее присутствие, даже если тебе это неприятно.