Бейтс удовлетворенно покачал головой и, кивнув на радиопередатчик, сказал:

— Свяжись с отрядом Наутунга и сообщи ему, что мы в пути, обмен сегодня после наступления сумерек.

С-47 летел против солнца. Впереди показались горы, на гребнях которых искрились его лучи. Сверху долины выглядели серыми безднами, на их фоне черными пятнами выделялись ущелья. С высоты, на которой летел самолет, джунгли между горными грядами были похожи на зелено-коричневый платок, кое-где расцвеченный бликами водной глади рек. На южных склонах гор, там, где не было видно бурых с зелеными крапинками джунглей, находились поля опиумного мака. Сейчас здесь шел сбор урожая, Бейтс ухмыльнулся — если все крестьяне заняты на полях, то его расчет должен оправдаться.

Ущелье было расположено в километре западнее Муонг Нан. Здесь постоянно стоял холод и даже в самые ясные дни царил полумрак, так как кроны высоких деревьев, росших на скалах, задерживали солнечный свет. С северной стороны ущелья узкая тропинка вела к полям, на которых местные жители выращивали опиумный мак. В нескольких сотнях метров от другого выхода из ущелья, по открытому крутому склону проходила граница с Бирмой. Никто из местных жителей не знал точного ее положения. Если когда-то она и была проложена, то буйная растительность джунглей уже давно скрыла пограничные столбы. Жители Муонг Нан знали, что по ту сторону ущелья, примерно в двух днях ходьбы, находились первые поселения племени карен. Казалось, их маленькие, прятавшиеся глубоко в лесу деревушки не имели никакой связи с внешним миром.

У бирманских деревень не было определенного местоположения, поскольку племена шан, карен, кахин, жившие вдоль границы с Таиландом, имели обычай селиться неподалеку от полей, которые вследствие экстенсивной системы эксплуатации часто покидали. Не мудрствуя лукаво, они выжигали участки джунглей, перепахивали землю и засевали ее. Через два-три года земля переставала приносить прежние урожаи и племена отвоевывали у джунглей другой участок, покидая старые поселения. Поэтому даже жители Муонг Нан имели весьма смутные представления о местонахождении ближайшей бирманской деревушки. Да это мало кого из них интересовало. Для них бирманские племена были чужаками не только из-за разницы в обычаях и языке, но еще и потому, что торговля с ними была невыгодной. Однако оснований для вражды у них не было, и они поддерживали мирные отношения.

После полудня с бирманской стороны в ущелье вошел небольшой отряд людей, одетых в американскую военную форму времен вьетнамской войны. Их вожак Наутунг, маленький, кривоногий мужчина лет двадцати пяти из племени шан, был вооружен винтовкой М-16, остальные — автоматами. У выхода из ущелья он поднял руку и жестом приказал отряду остановиться, затем поднес к глазам мощный полевой бинокль и внимательно осмотрел местность.

Несмотря на молодость, Наутунг был опытным и осторожным вожаком. Деревня, в которой он родился, находилась примерно в ста километрах от этого ущелья. Отец Наутунга работал у американцев проводником еще во времена оккупации Бирмы японцами. Сегодня место отца на службе у американцев занял сын, возглавивший вооруженный отряд мятежников. Наутунг знал в горах каждую тропку и водил свой отряд, не пользуясь картой. Связь он поддерживал через патера Каролуса, который вот уже более двадцати пяти лет руководил в Хвауданге христианской миссией, с разрешения правительства обучая шан евангелию. Почтенный патер не только координировал через резидента ЦРУ в Бангкоке доставку мятежным бирманским племенам оружия и продовольствия, но и заранее предупреждал их о готовящейся в Рангуне карательной операции против них. За этими занятиями патер Каролус не забывал отбирать среди молодежи горных племен интеллектуально наиболее развитых и по-отечески воспитывать их, прививая вкус и поклонение всему американскому. После окончания такого курса индивидуального обучения молодой парень на некоторое время исчезал из родных мест. Через Таиланд его поставляли в один из диверсионно-разведывательных лагерей на Филиппинах, где он проходил настоящую школу военной подготовки. По возвращении на родину такой парень становился во главе нового отряда вооруженных бандитов.

К этим «счастливчикам» относился и Наутунг. Обучение у американцев позволило ему снискать безграничный авторитет среди малограмотных и ограниченных членов одной из банд племени шан. Вот и сейчас, когда он распорядился остановиться на отдых и развьючить мулов, его приказ был выполнен беспрекословно.

Вскоре часовой доложил, что в их сторону движется какой-то человек. Наутунг вскарабкался на скалу, приложил к глазам бинокль и узнал в приближавшемся к ним через высокие заросли человеке Бансамму. Когда старик подошел достаточно близко, Наутунг окликнул его. Испугавшись неожиданного окрика, Бансамму остановился, но, узнав вожака банды, укоризненно покачал головой.

— Почему это ты поджидаешь меня в засаде?

Наутунг осклабился.

— Мы только что пришли, и у нас не было времени послать в деревню человека. Мы договорились встретиться сегодня с американцами. А ты куда это направился?

— На поля, — хмуро ответил Бансамму.

— Ну иди, мы договоримся обо всем с Ло Вэном.

— Сейчас в деревне никого нет, — спокойно произнес старик.

Наутунг сунул руку в нагрудный карман защитной куртки и достал оттуда пачку американских сигарет, примирительным жестом протянул ее Бансамму, и, хотя старик привык курить из бамбуковой трубки крепкий, крупно нарезанный местный табак, он никогда не отказывался выкурить американскую сигарету, от которой исходил такой приятный аромат. У бандитов, приходивших с этой стороны, всегда был большой запас сигарет. Бансамму было известно, что в большинстве случаев они использовали их для курения наркотиков.

Вот и теперь Наутунг достал из другого кармана маленькую коробочку, заполненную грязно-белым порошком, слегка обмакнул в него конец сигареты и зажег ее. Это был низкосортный героин, изготовляемый людьми шан примитивным способом для собственного употребления. Их героин не шел ни в какое сравнение с высококачественным героином, который производился в Таиланде в крупных подпольных центрах по переработке опиума.

— Ты выпускаешь «серого дракона» днем? — укоризненно произнес Бансамму, наморщив лоб. В этих местах мужчины курили опиум только по вечерам.

— Немного, — вяло ответил Наутунг. — Всего лишь одну затяжку в несколько часов. Это облегчает путь через горы.

Бансамму не стал спорить и лишь спросил:

— Опиум у вас с собой? — Получив положительный ответ, коротко бросил: — Сложите его в погреб под хижиной Ло Вэна.

Так было каждый раз. Пилоты «Эр Америки» получили от своего шефа строжайший приказ не вступать ни в какие контакты с людьми племени шан. Американцы привозили на самолете грузы и, убедившись в том, что опиум находится в погребе Ло Вэна, куда-нибудь уходили. Остальное с людьми шан улаживал сам Ло Вэн. О подобном обмене мистер Уоррен договорился с Ло Вэном очень давно. Поэтому ни у кого не