«О боже! – взмолилась Ева. – Если ты есть, не дай мне дожить до таких лет. Это слишком страшно».

– Миссис Макнамара…

– О, зовите меня Эрнестина, как все остальные… Можно посмотреть на ваш револьвер?

Ева пропустила мимо ушей сдавленное фырканье Пибоди.

– Миссис… Эрнестина, мы не носим револьверов. Полицейские вооружены пистолетами. Я хотела поговорить о вашем фургончике…

– Как бы вы ни называли эту штуку, из нее можно выстрелить и здорово всыпать мерзавцу. Она тяжелая?

– Не очень. Фургон, Эрнестина. Ваш фургон. Когда вы пользовались им в последний раз?

– В воскресенье. Каждое воскресенье я вожу несколько человек к десятичасовой службе в церкви Святого Игнатия. Большинству моих подруг трудно проделать такое расстояние пешком, а автобусы… Людям моего возраста тяжело запомнить расписание. Кроме того, так веселее. Знаете, я ведь была «ребенком-цветком».

Ева захлопала глазами.

– Цветком?

– Неужели вы ничего не слышали о «детях-цветках»? – Эрнестина пронзительно хихикнула. – Конечно, это было очень давно. В шестидесятых. Правда, я тогда уже была далеко не ребенком… Но все равно это было очень весело. Теперь я снова стала католичкой. Так удобнее.

– Не сомневаюсь. Кто-нибудь имеет доступ к вашему фургону?

– Ну… В гараже есть один славный мальчик. Присматривает за моей машиной. И берет с меня всего лишь половину платы, представляете? Очень хороший мальчик.

– Мне бы хотелось знать его имя и адрес гаража.

– Зовут его Билли, а гараж на Восемнадцатой Западной, на пересечении с Седьмой авеню. Всего в квартале отсюда, так что добраться легко. По воскресеньям я беру машину и оставляю ее… Да, и в третью среду месяца, когда у нас проходят собрания общины.

– Кто еще водит вашу машину или имеет к ней доступ? Друзья, родственники, соседи?

– Насколько я знаю, никто. У сына своя машина. Он живет в штате Юта. Стал мормоном. А дочь в Новом Орлеане, она поклонница культа вуду. Еще у меня есть сестра Мэриан, но она больше не водит машину. И внуки…

Ева послушно записывала имена внуков, правнуков и – о господи! – всех родственников до неизвестно какого колена.

– Эрнестина, мне нужно ваше разрешение проверить фургон.

– О боже! Вы думаете, что его могли использовать для совершения преступления? – Ее сморщенное личико вспыхнуло от возбуждения. – Это потрясающе!

– Да уж, – согласилась Ева.

Оказавшись наконец на улице, Ева втянула в себя влажный, липкий воздух, как родниковую воду.

– По-моему, я проглотила клок шерсти, – сказала она Пибоди.

– На вас столько кошачьей шерсти, что из нее можно соткать ковер. – Пибоди отряхнула форменные брюки. – На мне тоже. Почему старухи так любят кошек?

– Кошки – славные существа. У меня тоже есть кот. Но если я начну коллекционировать их, как марки, пристрели меня.

– Можно включить это в протокол, мэм?

– Лучше помолчи. Давай поговорим с Билли, этим добрым самаритянином из платного гаража.

«Добрый самаритянин… Держи карман шире!» – подумала Ева.

Билли оказался высоким и гибким негром с желтовато-карими глазами, прикрытыми солнечными очками янтарного цвета. Его ноги украшали ботинки на огромной платформе за пятьсот долларов. Очки, ботинки и золотые серьги в ушах едва ли были по карману работнику маленького гаража в Нижнем Манхэттене.

– Мисс Эрнестина! – Его улыбка была радостной и невинной, как рождественское утро. – Разве она не чудо? Дай бог мне быть таким же в ее возрасте! По ней можно часы проверять. Каждое воскресенье она берет машину и едет в церковь.

– Уже слышала. У меня есть ее письменное разрешение на обыск фургона и в случае необходимости на его экспертизу.

– Но она не попадала в аварию. – Билли взял протянутое Евой разрешение. – Если бы на фургоне остались какие-то следы, я бы заметил. Она ездит очень осторожно…

– В этом я не сомневаюсь. Где фургон?

– Я держу его на первом ярусе. Так ей удобнее.

«И тебе тоже», – подумала Ева, идя за Билли по гаражу, часть которого была ярко освещена, а часть тонула в темноте.

– В городе не так уж много стоянок с обслуживанием, – заметила она. – Большинство из них автоматические.

– Да, таких, как мы, осталось мало. Но гараж принадлежит моему дяде, а он любит иметь дело с людьми.

– Кто этого не любит? Мисс Эрнестина упомянула, что вы делаете ей крупную скидку.

– Стараемся, – весело ответил Билли. – Симпатичная пожилая леди. Снимает у нас место много лет. Сами понимаете, постоянных клиентов нужно уважать.

– Тем более, что она пользуется фургоном лишь пять раз в месяц.

– Как часы.

– Скажи мне, Билли, сколько раз в месяц ты сдаешь машины напрокат? В среднем?

Он остановился у маленького серого фургона.

– О чем это вы?

– Кому-то нужна машина. Он приходит к Билли, и тот все улаживает. Ты даешь человеку код, кладешь деньги в карман, а когда машину пригоняют обратно, ставишь ее на место. Владелец ничего не ведает, а для тебя это приличный приработок.

– Я не… У вас нет доказательств!

Ева оперлась о фургон.

– Знаешь, когда кто-нибудь говорит, что у меня нет доказательств, меня так и подмывает найти их. Такая уж я вредная.

Билли сделал бесстрастное лицо.

– Этот фургон всегда стоит на своем месте, кроме воскресений и третьей среды. Я ставлю машину на место и присматриваю за ней. Вот и все.

– Значит, у тебя есть другой источник дохода, а в гараже ты служишь только из любви к ближнему… Хорошие у тебя ботинки, Билли.

– Любовь к хорошей обуви – это не преступление.

– Угу… Я проведу экспертизу этого фургона. Если окажется, что фургон имеет отношение к преступлению, которое я расследую, тебя ждут большие неприятности, Билли. Сейчас у меня два трупа. Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в управление и задержали, как соучастника.

– Убийство?! Вы с ума сошли! – Он отпрянул так стремительно, что Ева чуть не бросилась в погоню.

– Пибоди, – спокойно сказала она, увидев, что помощница перекрыла путь к отступлению, – я похожа на сумасшедшую?

– Никак нет, лейтенант. У Билли действительно красивые ботинки, и он действительно попал в очень неприятную историю.

– Я никого не убивал! – закричал Билли. – У меня есть работа, я плачу налоги!

– А я держу пари, что после проверки твоего финансового состояния, доходов и расходов обнаружатся большие несоответствия.