— Да?

— Я очень боюсь, ваша светлость, что мы вот-вот сядем на мель!

«Изольда» героически сражалась. Ее такелаж был уничтожен, мачты разбиты, штурвал потерян, палубы в воде. Потом, когда показалось, что скалы вдоль берега манят ее, шхуна повернулась носом на запад, скрипя корпусом и дрожа килем, вздохнула. Битва оказалась слишком неравной. И «Изольда» сдалась.

— Я считаю это чудом, ваша светлость.

Тесса скосила на него глаза.

— Да, нам повезло, что мы оказались так близко к Мидлстону. Так, значит, вы не хотели бы быть современным Робинзоном Крузо, Чалмерс?

Ужас на его лице, похоже, был искренним. Да и она, по правде, не хотела бы остаться наедине с Чалмерсом на тропическом острове. Без сомнения, он бы постоянно ворчал и жаловался.

Последнее время он вел себя именно так: с того момента как их спасли и доставили в Мидлстон. «Изольда» налетела на скалы, не в силах противостоять мощной стихии. Потрясения от удара было достаточно, чтобы сбросить Тессу на пол, несмотря на меры предосторожности. Джеред остался на кровати только потому, что она обвязала его веревкой. Она поднялась с пола и легла на него, держась за спинку кровати, привинченную к переборке.

Звук киля, царапающего по острым скалам, был больше всего похож на крик. Тесса закрыла глаза и держалась, пока дрожь корабля не прекратилась. Очень долго никто не знал, затонет ли корабль от этого удара, но, кажется, было слишком мелко, чтобы затопить шхуну. Когда подошли первые лодки, Тесса поняла, что Господь услышал их молитву и послал спасение.

Их троих проводили в дом мэра, и Джереда сразу же уложили в постель. Горячие кирпичи и две грелки сделали кровать уютным оазисом тепла, но он все еще не приходил в себя. Должно быть, пострадал от удара, предположила жена мэра, увидев шишку на его голове.

Тессу, однако, волновал не этот пустяк, а то, что Джеред все никак не согреется, его тело остается холодным как лед. Если бы она не видела, как поднимается и опускается его грудь, его можно было счесть мертвым. Его правая рука так распухла, что стала почти в три раза больше, тело покрылось черными и синими пятнами. Его лицо было избито почти так же сильно. Вполне возможно, что у него даже сломан нос. Они с женой мэра раздели его, и теперь он лежал в одной из ночных рубашек ее мужа. Ее промокшая насквозь одежда уступила место фланелевой ночной рубашке и теплому халату. Поверх него она накинула шаль, которая укутала ее почти до пола.

Присутствие Чалмерса ничуть не смущало ее. Ей было все равно, прилично она одета или нет. Все, что ее интересовало, — это здоровье Джереда.

— Мне принести еще чая, пока мы ждем доктора, ваша светлость?

— Пожалуй, Чалмерс.

— Очень хорошо, ваша светлость.

Когда он ушел, Тесса откинула одеяло и устроилась рядом с Джередом. Его тело было как кусок льда, ее — не намного теплее. Несмотря на пылающий огонь и тепло в комнате, она ощущала холод изнутри. Она придвинулась к нему, положила руку на грудь.

— Вы помните, когда я в первый раз увидела вас, Джеред? Мне было шестнадцать, и я считала себя такой взрослой. Но мама не позволила мне присутствовать на ужине в вашу честь. Нет сомнений, она слышала о вашей сомнительной репутации. Вы поцеловали меня, помните? Я думала, у меня разорвется сердце. Я никогда никому не рассказывала об этом. Конечно, это был шокирующий поступок. Не столько для вас, сколько для меня.

Она начинала дрожать, волны озноба пробегали по ее телу, заставляя еще теснее прижиматься к Джереду. Она положила голову на его плечо.

— Я много часов проводила у вашего портрета. Я рассказывала ему такие вещи, которых никогда не поведала бы никому. Что мои волосы такие непослушные. А грудь растет и становится слишком большой, и, конечно же, мужчины никогда не обратят на меня внимания. Как я хотела выйти замуж! Мечтала, чтобы мой муж любил меня так же сильно, как отец любил мою мать. Вы были единственным, кто знал, что временами я сожалею, что у меня шесть братьев, которые только и делают, что насмехаются надо мной. Я хотела знать, что заставляет смеяться вас. Забавляют ли вас выходки акробатов и клоунов? Каких авторов вы читаете, каких философов изучаете? Миллион вопросов, Джеред. И только ваш портрет знал, как я хотела, чтобы вы полюбили меня.

Она крепче прижалась к нему.

— Вы думаете, желания сбываются? — Она улыбнулась. — Еще один вопрос. Понимаете, я ничего не могу с этим поделать. Меня учили задавать вопросы, Джеред. Читать, размышлять и понимать мир, в котором я живу, а вовсе не переделывать его по своему образу и подобию. От меня ждали, что я буду доброй к слугам и буду заботиться о моем спутнике жизни. Хотя никто не надеялся, что я как-то прославлю мою семью, подразумевалось, что я по крайней мере не опозорю ее.

Она помассировала рукой его грудь, натянула одеяло повыше, создавая вокруг него теплый кокон. Сама она теперь уже ощущала, что наконец-то начинает согреваться. Если ей станет лучше, то, возможно, и Джереду тоже. А пока надо растирать его тело рукой, массировать, отдавать собственное тепло.

— Я очень сильно разозлюсь, если вы умрете сейчас, особенно потому, что мы так много пережили вместе. Хотя много раз я боролась с тем фактом, что даже если я и люблю вас, то вы не очень-то приятный человек. Но ведь сердцу не прикажешь.

Она вздохнула, помассировала его грудь чуть сильнее, захватывая плечи, спускаясь вниз к животу. Его тело должно бы расслабиться под ее рукой, но оставалось твердым. При всем своем высоком положении, Джеред не был неженкой. Он умел, если надо, заняться простой работой, да и управляться с лошадьми было нелегким делом, по крайней мере так говорил ей один из братьев.

— Вы герой, вы знаете это? — сказала она, продолжая гладить его. — Если бы вы не отрубили мачту, вполне возможно, что мы бы все погибли. Капитан Уильямс о вас очень высокого мнения, он говорит, что счастлив служить такому человеку, как вы. Только не задавайтесь, хорошо? Джеред, я говорю сейчас то, что должна говорить верная и преданная жена, но иногда вы становитесь просто невыносимым.

Он не двигался. Казалось, что он стал немного «оттаивать», но недостаточно, чтобы она успокоилась. Может ли человек умереть от переохлаждения? Как там назвал это какой-то матрос? Ледяная болезнь. «Я слышал, это не самая плохая смерть». Она натянула одеяло повыше, подоткнула его вокруг шеи.

— Знаете, вы были правы. У меня было много времени, чтобы подумать об этом. Я пыталась изменить вас. Я вообразила себе вас до того, как узнала. Но человек не должен пытаться сломать другого. Теперь я это знаю, и на самом деле я бы не хотела, чтобы вы были другим. — Она прижалась к нему лбом. — Конечно, если не считать того, что я хочу, чтобы вы согрелись, улыбнулись мне. Пожалуйста, Джеред.

Он может умереть, несмотря на все ее усилия, несмотря на то что она трещала как сорока, несмотря на тепло ее тела, которым она щедро делилась с ним.