ты этим словам веришь, как любой мальчик. А хочется-то другого. Чтобы пришёл снежный человек, уволок в пещеру и молча изнасиловал».

Прохождение проверки.

А. Недопустимо: не хотеть девочку, обращать внимание не на неё, демонстративно не читать её призывы. Очень плохо кончается для мальчика.

Б. Допустимо, но невыгодно: играть встречную роль джентльмена (букеты-конфеты-поэзия-театры, шёпот-робкое-ды-ханье-трели-соловья, через месяц – поцелуй руки через перчатку).

В. Идеально: уволочь в пещеру. С последствиями. «Обращайтесь с проституткой, как с леди, а с леди – как с проституткой» (принцип английских джентльменов XIX века). Только учтите, что в XIX веке они социальные классы девочек по одежде различали, в XXI веке ошибаются.

2. Проверка на щедрость. Кого девочки называют щедрым? Мальчика, который безвозмездно отдаёт свои ресурсы. За счёт которого можно жить, ничего не давая взамен.

Прохождение проверки.

А. Недопустимо: быть щедрым, оплачивая абсолютно все де-вочковые хотелки. Дело даже не в том, что вас будут считать идиотом, дело в том, что вас будут считать бесхарактерным тюфяком. Чем более мальчик щедр, тем менее это ценится девочкой.

Б. Допустимо, но невыгодно: быть чрезмерно щедрым на первом свидании. Если вы назначаете встречу в дорогом ресторане, то неважно, как дальше сложатся ваши отношения. Даже если они сложатся прекрасно, отсутствие ресторана впоследствии будет воспринято девочкой как наказание. Как с премией на работе. Сначала спрашивают: «Ой, а за что меня нынче поощрили?», а потом: «Ой, а почему в этом месяце мне премию не дали?!»

В. Идеально: соблюдать принцип разумной достаточности. Платить за еду должен мальчик – но не всю же свою зарплату! Первое свидание – это кофе с пирожными. Или вафельный рожок с мороженым. Всё, хватит. Плата мальчика за кусочек еды для незнакомой девочки – жест вежливости, не более, как и цветочек на первом свидании.

3. Проверка равнодушием. Эйч-ары назвали бы это проверкой на стрессоустойчивость, пикаперы – проверкой шаблоном «ближе-дальше».

Левополушарным мальчикам легче поссориться с девочкой, чем играть с ней в молчанку. При ссоре есть негатив, но он логически объясним, мотивы девочки ясны. А вот равнодушие есть полное отсутствие чувств и эмоций по непонятной причине, которую девочка не объясняет. Неопределённость для левополушарного существа – мощный стресс-фактор, основание для паники. Девочки это знают, поэтому применяют пытку равнодушием, чтобы мальчик больше вкладывался в отношения.

Прохождение проверки.

А. Недопустимо: плакать, психовать, требовать объяснения причин. Не работает и указывает на слабость мальчика.

Б. Допустимо, но невыгодно: гипертрофированно оказывать девочке повышенное внимание в ответ на равнодушие. Настойчиво вывозить на шоппинг, выводить на публику. Это формирует поведенческий паттерн вымогательства. Девочка будет повторять пытку ради того результата, который был порывисто предложен мальчиком.

В. Идеально: без объяснений уйти с пацанами пить пиво/играть в футбол/в баню, выключив телефон. Вернуться послезавтра. И главное, никаких последующих разборов полёта! Вы вообще не понимаете, о чём говорит девочка. У девочек условный рефлекс часто формируется с первого предъявления последовательности «её демонстративное равнодушие = незаметное исчезновение мальчика из дома [с подозрением, что это, возможно, навсегда]».

4. Проверка на ревность и ревностью. Тема для разбора несложная, но требует предварительных пояснений. Просто потому, что чувство сие у мальчиков и девочек разное, хоть и обозначено одним и тем же словом. Основание для ревности у них разное, только психопатология одинаковая. Но её мы сейчас не рассматриваем, потому что психопатология и поведение суть мелкие тактические форматы, а мы исследуем крупные стратегические.

Что есть мальчиковая ревность в мелком поведенческом формате? Желание обеспечить себе комфорт в быту, не более. Значительная часть комфорта обеспечивается у левополушарных существ в отношениях с девочкой предсказуемостью событий на основании их логической (причинно-следственной) связи, обоснованности и взаимозависимости.

«Вот сейчас девочка меня покормит, потом я чаю с конфетами попью и ею овладею. Так было 20 лет назад, так будет и сегодня, потому что так удобно. Не нами заведено, не при нас и кончится». То есть мальчику для комфорта важно знать, что где-то неподалёку есть привычное и всегда свободное для него влагалище, распахнутое навстречу и призывно хлюпающее.

Ревность мелкого формата начинается, если есть подозрения, что его персональное влагалище сейчас занято кем-то другим. «Но оно же МОЁ! Отдай!» – кричит мальчик. Сплошное мещанство и быт, этот ваш мелкий формат. В крупном же формате ревность мальчика есть нежелание кормить не свой генетический материал, воспитывать чужое потомство. Она имеет два компонента: экономический и этологический.

С экономическим разобраться проще, достаточно перечитать Фридриха нашего Энгельса, «Происхождение семьи, частной собственности и государства» (в тырнете есть бесплатно). Умный был мужик Фридрих, даром, что незаконнорождённый. Всех, говорит, устраивал групповой брак, пока не появилась частная собственность. Но уж как она появилась, говорит, так сразу извините: я своё имущество в колхоз не понесу, только кровинушке своей лично передам. Узнаваемо.

Этологический компонент, хоть и не вполне понятен вне дикой природы, но он тоже есть и на мальчиков влияет. Львы (и куча других зверей из Красной книги) убивают всех детей, рождённых их самкой от предыдущих самцов. Мальчики в этом плане гуманнее, но косяка на чужое потомство всё равно давят. Возможно, тяготятся представлениями, что их личная самка под другим самцом стонала тоже выразительно. А может, генетика бастардов мальчиков не устраивает, запах не нравится, не знаю.

Девочковая ревность устроена проще, там компонент всего один: экономика витального уровня. Жадность к ресурсам мальчика, проще говоря, обусловленная витальными причинами.

«Беременная самка лань не догонит и мамонта не запинает, а мяса ей хочется. Источник мяса – не беременный мальчик. Он обменяет мясо на секс». Эти ключевые принципы ДятьСерёжы© вшиты в подсознание каждой девочки, даже если она не беременела ни разу. Поэтому любой взгляд мальчика на чужую сиську воспринимается девочкой как сигнал общей тревоги о грядущей голодной смерти: «Ты куда это, кобелина, МОЙ кусок мяса собрался отнести, а?!»

Восприятие девочки гипертрофировано, потому что речь в её голове реально идёт о голодной смерти и её самой, и её потомства. То есть девочковая ревность – это каждый раз её личный Апокалипсис.

Перевожу для мальчиков: вот лежал перед тобой на тарелке кусок биф Веллингтона какой-нибудь, гуляш по-венгерски, полгуся, четверть хлебного вина… Ещё много ништяков лежало – и нате вам, пробегала левая самка, всё с собой утащила, теперь одна морковочка заморенная валяется! Вокруг той прежней еды десяток детей резвился, смеясь, а теперь весь десяток в голодных судорогах корчится (я знаю, что от голода судорог не бывает, но девочка-то не знает). И всё это из-за неё, из-за левой самки! Фильм ужасов…

Сама же девочка не хочет лишать себя возможности собирать ресурсы от