Корион посмотрел назад. На телеге снова зашевелилась мешковина. Из-под нее стремительно выскочило покрытое полосами тело. Гог. Детеныш левкротов бросился туда, где недавно скрылся Горгот.

Наш сдвоенный взгляд метнулся обратно к турнирному полю, где два десятка солдат сомкнули ряды у трибуны для знати. Там сражался Барлоу. Одинокий воин между копейщиками Ренара и молодым принцем Анкрата, вашим покорным слугой. Как он туда попал — не представляю. Или зачем. Но ему некуда было отступать. При любом раскладе он был слишком грузен, чтобы вырваться на свободу.

Ударом топора Барлоу снес одному голову с плеч. На обратном взмахе топор вонзился другому нападающему между глаз. Теперь они все навалились на него. Одинокая стрела появилась неведомо откуда и впилась в шею одного из солдат Ренара.

Наш взгляд вернулся в исходную точку. Я увидел самого себя, стоящего на трибуне, лицом к лицу с Корионом, истекающего кровью. Лошадь Алэна все еще металась, будто прошла пара мгновений, а не целая жизнь с тех пор, как я сюда прискакал.

Наконец мы разъединились. Я снова видел собственными глазами. Нож в руке, поднятый, но бесполезный, переломанные доски настила под ногами. Хрип умирающего Барлоу. Ржание лошади. Я подумал о Гоге, побежавшем за Горготом к воротам, беззубом крике Элбана, Макине, который сражался и умирал где-то там.

Уже ничто не имело значения. Все равно я не мог пошевелиться.

— Игра окончена, Йорг. Прощай.

Маг приготовился нанести последний смертельный удар.

Думаю, вряд ли кто-то назовет удар копытом своей удачей.

Обезумевшее животное лягнуло меня в спину. Возможно, я пролетел бы ярдов десять, если б не врезался в Кориона. А так мы пролетели около пяти. Приземлились на траву, сбоку от трибуны для знати, словно парочка любовников, сжимающих друг друга в объятиях. Глаза, которые лишали меня сил, теперь крепко сомкнулись от боли. Я снова попытался вскинуть кинжал.

Не вышло. Но разницу я ощутил: почувствовал, как напряглись мышцы на руке. Захрипел и оттолкнул мага от себя. Рукоять моего кинжала дрожала между его ребер. Все, что не могли сделать моя воля, гнев и боль, сумела совершить одна напуганная лошадь.

Я крепче сжал рукоять кинжала, погружая его все глубже. Маг испустил последний вздох. Глаза распахнулись, остекленевшие, без признаков жизни.

Рядом валялся телохранитель графа с торчащим из спины топором. Я высвободил топор. Острая сталь покинула плоть с неприятным звуком. Двумя ударами я отсек голову Кориона от туловища, чтобы не было сомнений в его смерти.

Солдаты, расправившись с Барлоу, стали собираться перед трибуной. Я выставил голову Кориона им напоказ.

Отделенная от тела, она тревожила своей неестественной тяжестью. Я держал ее за седые волосы. В горле я ощутил горечь.

— Вы знаете, кто это? — прокричал я.

Трое приблизившихся солдат остановились — может, испугались или решили подождать, пока подтянутся остальные, чтобы затем уже атаковать.

— Я Онорос Йорг Анкрат! В моих венах течет кровь Империи. У меня дело к графу Ренару.

Из-за угла трибуны подоспели и другие солдаты. Пять, семь, двенадцать. Но не больше. Барлоу дорого отдал свою жизнь.

— Это тот, кому вы служили. — Я приблизился к ним на шаг, голова Кориона болталась передо мной. — Много лет тому назад он превратил графа Ренара в свою марионетку. Вы все знаете, что это правда.

Двинулся вперед. Без колебаний. Уверенный в том, что они расступятся. И не ошибся.

Они не смотрели на меня. Взгляды всех были прикованы к голове. Ужас, который маг внушил им при жизни, был так велик, что они ожидали, когда мертвые глаза оживут и утянут их с собой в бездну.

Солдаты расступились, и я направился через турнирное поле к Логову.

Но тут появились другие, с левой стороны поля, где прежде сражались Райк и Элбан. Они задумали перехватить меня. Две группы по пять человек. Но, не сумев приблизиться ко мне и на пятьдесят ярдов, они попадали. Лесной Дозор спешил по Дороге Вязов. Я видел, как лучники выстроились в линию вдоль горной цепи, с которой я впервые увидел Логово.

Я выпустил голову Кориона. Просто разжал ладонь, и волосы скользнули между пальцев. Голова падала целую вечность, будто прорывалась сквозь паутину или сновидения. Она должна была звонко удариться оземь, будто молотом по гонгу, но никакого звука не последовало. Безмолвная или орущая, не важно, но все равно я услышал ее, ощутил. Тяжесть покинула меня. Большая, чем я представлял, большая, чем я мог вынести.

Я видел впереди проем ворот. Величественная арка над входом в Логово. Металлические решетки приподняты. А под ними одинокая фигура, удерживающая их невероятную тяжесть, гору из дерева и железа. Горгот!

Я рванул вперед.

Я несся к замковым воротам. Доспехи, часть из которых потерялась на турнире, стали легче. Вокруг свистели стрелы. Вблизи падали те, кого они настигали. Так самые лучшие лучники Лесного Дозора расчищали мне путь.

Я спрашивал себя, куда бегу и зачем. Бросил тело Кориона в грязи. Его смерть стала чем-то вроде стрелы, извлеченной из раны, с меня будто оковы свалились или петля палача соскользнула с посиневшей шеи.

Несколько стрел, выпущенных стражниками на бастионах Логова, попали в меня. Одна сломалась о нагрудник. Стражники, скорее всего, пребывали в смятении, больше обстреливая турнирное поле, нежели обращая внимание на одинокого рыцаря, мчащегося к замку.

Ноги сами несли меня вперед. Казалось, чего-то не хватает. Внутренний голос, который прежде управлял мной, умолк, и теперь я слышал лишь свое натужное дыхание.

Улица, ведущая к воротам, была не видна лучникам Дозора, там я встретил серьезное препятствие.

Солдаты расположились между тавернами и сыромятнями. Здесь я когда-то проходил с нубанцем, маленький ребенок, который мечтал о мести.

Не менее двадцати копьеносцев во главе с разодетым капитаном гвардии Ренара преградили мне путь. Кольчуга капитана неярко поблескивала. За их спинами я видел Горгота, удерживающего защитные решетки. Дальше во дворе замка сновали солдаты, многовато их было. Я не мог понять, почему они до сих пор не убили левкрота и не закрыли ворота.

Я резко притормозил перед копьеносцами, запыхавшийся, не способный вымолвить ни слова. Холодный порыв ветра с дождем пронесся между нами.

Что делать? Неожиданно непреодолимое препятствие показалось… действительно непреодолимым.

Обернулся. Двое медленно тащились по дороге. Один слишком огромный, чтобы быть кем-то, кроме Райка. Я видел оперенный наконечник стрелы, торчащий у его левого плеча. Второй весь в грязи и крови — по доспехам не поймешь кто. Но это был Макин. Я понял это по тому, как он держал меч.

Над острыми копьями я рассмотрел лица солдат, выстроившихся в линию.