* * *

ПИТЕР вспомнил, как Ватанаби говорила: окажись Фиск под ударом, и ей будет гораздо сложнее доказать, что он действительно виновен в страшных преступлениях. Получается, что, даже если они с Майей и помешают Фиску занять желанный пост в администрации города, лейтенант едва ли сможет собрать против Кингпина достаточно доказательств, чтобы заинтересовать суд присяжных.

Питер вздохнул. Можно бесконечно сомневаться, поворачивать дело так и эдак, но выхода все равно нет. Если Озборн отдаст городские финансы под контроль Фиска, Кингпин станет недосягаемым. Допустить этого никак нельзя. Попробуем решить насущную проблему, а о последствиях позаботимся потом.

И Человек-Паук перестал спорить с Майей. План у них, конечно, был не самый лучший, но за неимением другого придется делать то, что возможно.

Она пришла в костюме Эхо. Хотела скрыть лицо, или ей было легче драться вот так, в костюме? Возможно. Однако была еще одна причина. Майя восемь лет была приемной дочерью Фиска, он влиял на ее становление как личности, а роль Эхо она придумала себе сама. Эхо возникла прежде, чем Майя узнала о предательстве Фиска. Эхо стала символом неповиновения, протеста. Питер по опыту знал, как костюм освобождает тебя от привычной жизни и дает свободу. А Майе свобода нужна даже больше, чем ему.

Праздник продолжался больше часа, когда Эхо вдруг похлопала Питера по плечу.

– Чего ты ждешь? – спросила она.

– Не знаю. Какого-нибудь знака, что Бингам явился и можно начинать. Если я выйду сейчас, а он меня даже не заметит, все пойдет насмарку.

– Он здесь, я точно знаю, – сказала Майя. – Он обожает подсматривать исподтишка, хочет убедиться, что все пройдет по его плану. Но даже если он опаздывает, то появится, как только услышит о тебе.

– То есть мне надо продержаться минут двадцать- тридцать, чтобы меня не подстрелили полицейские? Тогда-то Бингам точно нас навестит?

– Будем надеяться, что он где-то неподалеку, порхает по Бруклину.

– Знаешь, с тобой было легче общаться, пока ты не научилась шутить.

– Говорю тебе, он обязательно появится, – настаивала Майя. – Представь, что мы играем в азартную игру. Ставки сделаны, но можно выиграть или проиграть. Мы ставим все на карту и надеемся, что нам повезет!

Вот и все. Других вдохновляющий речей ему не дождаться. Питер натянул нижнюю часть маски на подбородок, но потом снова поднял ее и повернулся к Майе.

– Что такое? – спросила она.

– Я кое о чем забыл, – ответил Человек-Паук. – Надо бы забежать в туалет на дорожку.

* * *

– ДАМЫ и господа! Прошу минуточку вашего внимания!

Разговоры смолкли, а фортепианный квартет прервал мелодию, не доиграв. Питер поморщился: он услышал, как ЭмДжей раздраженно хлопнула себя по лбу. Наверное, сейчас бормочет себе под нос, что ничего более идиотского от Человека-Паука в жизни не слышала. И она, пожалуй, права. Эта речь войдет в десятку глупейших, с которыми он выступал.

Вот бы кто-нибудь додумался сделать подборку его лучших цитат!

– Я хочу сказать несколько слов о моем друге – Уилсоне Фиске, – громко произнес Человек-Паук, упираясь ногами в потолок. – Это предприниматель, филантроп, глава всех преступных кланов нашего города и просто великан. Вы все хорошо его знаете и от души ненавидите, но притворяетесь, что обожаете, потому что не хотите получить однажды черную метку.

– Это Паук! – закричал Джеймсон, обращаясь к полицейским. – Пристрелите его!

Стражи порядка в замешательстве переглянулись. Ватанаби что-то говорила им, убеждая не доставать оружие. Она не понимала, что происходит. Может, подумала, что Питер сошел с ума. Он бы с удовольствием предупредил ее, но не хотел выслушивать нотации и уговоры. Кроме того, в ее силах было помешать его планам.

– До меня дошли слухи о том, что наш уважаемый мэр – привет, Норман! – собирается назначить Фиска уполномоченным по финансовым делам. Уверяю вас, это не лучший выбор. – Питер оглядел зал в поисках Бингама, но тот пока не появлялся. – В сущности, больше мне нечего вам сказать, и я оставлю вас радоваться жизни... вот только одна просьба: если среди вас скрывается двойник Человека-Паука, попрошу его сделать шаг вперед. Тому, кто пачкает мое имя, нападая на горожан и убивая невинных людей, пора показать свое истинное лицо. Не надо стесняться!

– Это ты самозванец! Ты двойник!

А вот и он! Выпрыгнул из укрытия на балконе и примостился на широком выступе. Ударив себя в грудь, Бингам крикнул:

– Настоящий Человек-Паук – я! Мои руки обагрены кровью!

– Один из нас восемь лет помогал жителям нашего города, а другой обагрил свои руки кровью! – объявил Человек-Паук. – Так давай покажем всем наши руки. Кто из нас самозванец?

– Я же говорил, этот придурок – двойник, фальшивка, – процедил какой-то полицейский.

– Это не самозванец! – ошеломленно выкрикнул Джеймсон. – Их двое! Они множатся!

Гости заговорили, поднялся шум, но Питер не обращал на их бормотанье никакого внимания. Перед ним убийца невинных людей, по его вине погибла Аника. Он ее убил. Со временем боль потери притупилась, но гнев никуда не ушел, по-прежнему тлея в груди. И это было правильно.

Конечно, Бингам – сумасшедший, опасный безумец, и суд решит, какое наказание ему вынести. А Человек-Паук обязан схватить этого несчастного и передать властям – что вряд ли окажется так уж просто. С этим наглецом надо держать ухо востро.

Бингам подпрыгнул и взлетел к потолку. Заметив его маневр, гости зашевелились, толпу охватила паника. Полицейским в людском водовороте пришлось туго.

Человек-Паук хотел бы отпрыгнуть, убраться с дороги своего двойника, но не мог себе этого позволить. Ему обязательно надо было приблизиться к самозванцу и, как бы отвратительно это ни звучало, ощупать его в поисках флешки с компроматом. Питер знал, что в ближнем бою ему придется худо, и готовился выдержать боль.

По крайней мере, опыта таких столкновений у него было хоть отбавляй.

* * *

НОРМАН Озборн, стоящий рядом с Фиском, позволил себе улыбнуться.

– Я тут поразмыслил, Уилсон... пожалуй, не буду я назначать тебя нашим уполномоченным по финансам.

– Так это твоя работа? – Фиск с трудом сдерживался. – Ты подослал ко мне этого шпиона?

– Я просто показал его тебе, а ты заглотил приманку, – ответил мэр. – Я-то знал, с кем тебе придется иметь дело. Он безумен. Я все рассчитал. Выполнил бы он мое задание или решил обмануть меня, неважно. Тебе от него не уйти. Не знаю, как вы с ним расстанетесь и чем все это кончится для него, но я тебя больше не боюсь.

– У него остались копии документов, – заявил Фиск. – Так что молись, чтобы они ко мне не попали.

– Я не молюсь, – пожал плечами Озборн. – Молитва для тех, кто надеется на удачу.