— А какие отношения у него были с другими жителями острова? — спросила Кейт. — Я имею в виду штатных сотрудников и постоянных жителей.

— Ну я уж сказала — я и в глаза-то его редко видела, да и другие наши работники тоже не больно часто. До меня слух дошел, что он на постоянно сюда переехать собирался. Надеюсь, мистер Мэйкрофт вам про это расскажет. Это нашим всем не очень-то по нраву пришлось бы, и я не думаю, что мисс Холкум сильно порадовалась бы. Конечно, все мы знали, что он с Дэном Пэджеттом вовсе не ладит. Не то чтобы он его так уж часто видел, но ведь Дэн еду развозит по коттеджам и всякие там починки и другие дела на себя берет, которые рук требуют, так что, думаю, он чаще с мистером Оливером встречался, чем остальные. И вот в том, что мистера Оливера касалось, Дэн просто все делал не так. То мистер Оливер, то мисс Оливер звонят мне и жалуются, что Дэн заказанные продукты не доставил или что они недостаточно свежие, а уж это-то и вовсе неправда была. Так не бывает, чтоб из моей кухни несвежая еда выходила. Похоже, мистеру Оливеру обязательно с кем-нибудь поругаться надо было, и, я думаю, Дэн из всех самым подходящим ему казался.

— А тут еще неприятность с образцами крови для анализа, которые за борт упали, — подсказала Кейт.

— Да, я про это тоже слыхала. Что ж, мистер Оливер, конечно, имел полное право рассердиться. Это же означало, что ему снова надо кровь на анализ сдавать, а кто ж из людей любит, чтоб в них иглу всаживали? Да вот не пришлось ему опять кровь сдавать — видите, как все обернулось! А все-таки над ним это, видно, все время висело. А со стороны Дэна это небрежность была, тут уж ни отнять, ни прибавить.

— А вы не думаете, — спросила Кейт, — что Дэн это нарочно сделал, чтобы счеты с мистером Оливером свести за его придирки?

— Да нет, я тут такого не вижу. Я бы сказала, он слишком мистера Оливера боялся, чтобы такое сделать. И все ж таки этот случай очень странный. Дэн моря не любит, так зачем ему было с борта свешиваться? Я скорей бы подумала, что он в каюте сидел, это больше на него похоже. Там он и сидел всегда в те разы, что я вместе с ним на катере была, хоть это и не очень часто случалось.

— А он когда-нибудь говорил с вами про то, как это вышло, что он тут оказался? Дэн Пэджетт то есть? — спросила Кейт.

Миссис Планкетт задумалась, видимо, прикидывая, как ответить и стоит ли вообще отвечать. Потом сказала:

— Ну, я считаю, это вы у него будете спрашивать, и он вам обязательно расскажет.

— Надеюсь, что расскажет, миссис Планкетт, — вмешался Дэлглиш. — Но всегда бывает полезно услышать два мнения о человеке, когда расследуешь дело о смерти при подозрительных обстоятельствах.

— Но ведь мистер Оливер самоубийство совершил. То есть, я хочу сказать, его нашли повесившимся. И я не вижу, какое это к кому отношение имеет, кроме как к нему самому и, может, еще к его дочери.

— Может быть, и не имеет, но на его психическое состояние скорее всего могли повлиять другие люди — то, что они говорили, то, что они делали. И мы пока еще не уверены, что это было самоубийство.

— Вы что, хотите сказать, что это могло быть убийство?

— Да, могло, миссис Планкетт.

— Ну, если и могло, Дэна Пэджетта из головы сразу можете выбросить. У этого мальчика духу не хватит даже курицу убить. Не то чтоб он и в самом деле был мальчик. Ему уж, наверно, под тридцать, хоть он и выглядит совсем молодым. Но я о нем всегда как о мальчике думаю.

— А мы вот думали, может быть, он когда-нибудь откровенно говорил с вами, миссис Планкетт? — сказала Кейт. — Большинству из нас бывает нужно поговорить с кем-то о своей жизни, о своих проблемах. У меня такое впечатление, что Дэн никогда не чувствовал себя дома здесь, на острове.

— Да, это верно, так оно и было. Это ведь его мать настояла, чтоб они сюда приехали. Он мне говорил, что его матушка, когда ребенком была, каждый год в августе приезжала с родителями на две недели в Пентворти. Конечно, на Кум и тогда нельзя было приехать, но она мечтала остров посмотреть. И это стало для нее чем-то вроде такой мечты романтической. Когда она так тяжело заболела и поняла, что скоро умрет, это у нее стало прямо наваждением каким-то, так она хотела на остров. Может, она поверила, что остров ее вылечит. Дэну не хотелось ей отказывать, он же видел, как она тяжко больна. Только оба они неправильно сделали — они ведь не сообщили мистеру Мэйкрофту, что она такая больная, когда заявление на работу прислали. Это несправедливо было по отношению к нему… да и ко всем нам, если уж на то пошло. Миссис Стейвли в Лондоне была, но она под конец приехала и ухаживала за ней. Мистер Бойд тоже с ней какое-то время находился: он-то, я думаю, потому что раньше священником служил. Большинство наших женщин помогали за ней ухаживать, да и Дэн не очень много положенной ему работы делал в тот последний месяц. Мне кажется, он на мать под конец сердиться стал. Я как-то прибирала там, в коттедже, после того, как миссис Пэджетт умерла. Миссис Стейвли ее обмыла и одела, как надо приготовила, и она лежала на кровати в ожидании, чтоб ее на причал отнесли. Дэн сказал, он хочет прядку волос взять, так что я пошла конверт ему найти, куда ту прядку положить. А он прямо как вырвал у нее эту прядку, и я его лицо увидела… Выражение на нем такое было, что любящим никак не назовешь.

Мне думается, Дэн обоих своих родителей не больно любил, а это ведь очень грустно. Он мне говорил, что они должны были бы вполне обеспеченными быть. У его отца небольшой бизнес был, издательское дело, что ли, Дэн вроде сказал, которое его батюшка от своего отца унаследовал. Да только он не очень умелым дельцом оказался. Он взял себе партнера, который его обманул, и все кончилось банкротством. А потом у него рак оказался, точно как у матери Дэна, только у него это было в легких, и он умер. А после его смерти обнаружилось, что он даже о том, чтобы жизнь свою застраховать, не позаботился. Дэну тогда всего три года было, так что он отца своего не помнит. Так и пришлось им с матерью отправиться жить к ее старшей сестре замужней. У нее с мужем своих детей не было, и можно было бы подумать, что они малыша Дэна полюбят, так вот ведь нет! Они принадлежали к какой-то пуританской секте, которая считает, что все, что доставляет удовольствие, — это грех. Они его даже имя изменить заставили. При крещении его назвали «Уэйн», а «Дэниел» на самом деле его второе имя. Детство у него было ужасное, да и потом все шло как-то наперекосяк. Его дядя научил его плотничать и всякие ремонтные работы делать. Руки у этого Дэна, я вам скажу, просто золотые. И все-таки он никакой не островной житель, никогда им не был и никогда им не станет. Конечно, он мне все это про свое детство рассказал не сразу. Это выходило из него как-то по кусочку, с перерывами, много месяцев подряд. Точно как вы сказали — всем нам нужно бывает с кем-то поговорить.

— Но теперь, когда его мать умерла, зачем ему оставаться на острове? — спросил Дэлглиш.

— Ох, да он и не собирается оставаться. Мать оставила ему немного денег, которые ей удалось скопить, и он хочет поехать в Лондон, чтобы за учение взяться. Кажется, он заявление в один из новых университетов подал, чтобы экзамены на степень сдавать. Ему прямо не терпится отсюда уехать. По правде говоря, я не думаю, что наш прежний секретарь принял бы его к нам. Но мистер Мэйкрофт тогда совсем недавно приступил, и у него как раз было два свободных места — одно для мастера, чтобы всякий мелкий ремонт делал, а одно — для женщины, чтобы миссис Бербридж немного помогала. У него опять свободное место будет, когда Дэн уедет… конечно, если остров как есть останется.