— А я подумала, вдруг задержимся, вот и собрала со стола, — довольно пояснила Соловейка, — так сказать, на всякий случай.

— Что бы мы без тебя делали? — заметил Изя и задумчиво захрустел чипсами из редьки.

Илюхе ничего не оставалось, как последовать его примеру. В конце концов во время службы в армии ему приходилось есть и не такую бурду. К счастью, долго над собой издеваться ему не пришлось, так как ухо уловило лошадиный топот.

— Надеюсь, это не подмога к иноземцам спешит? А то мне сегодня подвиги совершать уже надоело, — задумчиво поинтересовался Изя, сконцентрировавшись на пережевывании продвинутых чипсов.

— Вряд ли, — пожал плечами Илюха, на всякий случай вытащив из повозки булаву.

Еще пару минут тревожного ожидания, и на дороге показались три былинных богатыря, что есть мочи погоняющие своих коней. Несмотря на то что благородные животные неслись в галопе, именно они заметили небольшой пикничок, раскинувшийся на обочине, и призывно заржали. Только после этого всю теплую компанию заметили и всадники. Богатыри резко осадили коней и свернули с проезжего тракта.

— Живы?! — выдал Муромец, ловко покидая седло.

— Целы?! — присоединился к другу и сослуживцу Добрыня.

— Все пьете? — вставил и свое веское слово Попович.

Коллеги, несколько оторопевшие от такого странного приветствия, в ответ на все три вопроса дружно кивнули головами.

— А мы к вам на помощь...

— Чтобы супостатов...

— Ну и нам, что ли, плесните... — выдали богатыри и устало опустились на траву вокруг расстеленной скатерти.

Последнее замечание оказалось наиболее понятным, и Илюха щедро плеснул в кубки Изиного первача. И только когда былинная троица промочила горло, они, перебивая друг друга, пояснили свое неожиданное появление.

— Так я со своей сотней сегодня в наряде был, — начал Муромец, — вот и заметил, что с самого утра ратники из «Иноземной слободы», как бы не сговариваясь, из городу выбираться стали.

— Все те, с кем у вас трения в последнее время были, — тут же подключился Попович, — пожалуй, кроме бухарцев.

— В каждом из посольств их не больше пяти десятков, не очень-то и много, — внес свою лепту Добрыня. — А вот ежели они на кого все вместе решат напасть, то уже полторы сотни получается.

— А уж когда мои люди сообщили, что и вы город покинули, стало совсем интересно, — пробасил Муромец. — Вот тогда-то я и смекнул, что они по ваши души направились.

— Метнулись к вам, в «Чумные», а там стрела с указанием места разборок.

— Мы и рванули к вам на помощь.

— Боялись, что не успеем, — закончили свой нехитрый, но от этого не менее ценный рассказ былинные богатыри и, не сговариваясь, протянули Илюхе пустые кубки.

Тот, в свою очередь, быстро удовлетворил их потребности. Муромец, Добрыня и Попович уже неторопливо, со знанием дела опорожнили посуду и, похоже, только после этого немного успокоились.

Добрыня Никитич озадаченно обвел глазом их импровизированный пикник и удивленно вскинул брови:

— Ну вот, мы торопимся, коней загоняем, а они тут отдыхают в тенечке со всеми условиями.

— А тебя больше бы устроило, чтобы мы лежали утыканные стрелами? — ехидно бросил Изя.

— Да нет, конечно, — смутился сотник, — выходит, мы ошиблись и никакой опасности не было?

— Не ошиблись, — хмыкнул Илюха. — И опасность была нешуточная.

— Погодите, погодите... — отозвался Муромец, оглаживая бороду. — Стало быть, опасность была нешуточная, вы живы...

— Да, — скромно призналась Соловейка, а собеседник продолжал строить логический ряд.

— Если живы вы, то значит...

— Нет, они тоже живы, — заранее ответил на еще не поставленный вопрос Илюха.

— А здоровы? — продолжал допытываться Муромец.

— Ну в общем и целом, — ушел от прямого ответа старший богатырь.

— А их люди? — влез непосредственный Алеша Попович.

— С людьми сложнее...

Некоторое время стояла тишина, которую нарушил рассудительный Добрыня:

— Ну и правильно, сами нарвались!

После этого бесхитростного высказывания напряжение окончательно спало, и незапланированный праздник закипел с удвоенной силой.

— Прошу вас, угощайтесь, пожалуйста, — на правах хозяйки засуетилась Соловейка, — вот салат «Оливье», вот икра кабачковая, вот чипсы, а это пицца. Извините, но селедка «под шубой» уже кончилась.

Богатыри внимательно рассмотрели диковинные блюда и осторожно, словно боясь что-то сломать или испортить, попробовали каждое из них. За процессом дегустации особенно внимательно следили Солнцевский и Изя.

— Вещь! — единогласно вынесли свой вердикт былинные богатыри.

— Ничего вкуснее в жизни не пробовал, — совершенно искренне признался Муромец.

— У тебя, Любавушка, руки ну просто золотые! — присоединился к другу Добрыня.

— Что готовить, что свистеть, на все горазда, — подвел итог Попович.

От такой похвалы Соловейка зарделась, словно маков цвет, и смущенно опустила курносый носик. Ее коллеги по оружию, Илюха и Изя, поначалу думали, что богатыри так говорят только из вежливости, но, видя, какое блаженство написано на их лицах, и как неотвратимо исчезает еда с простыни, были вынуждены свое мнение переменить.

— Ой, да что же это я? — хлопнул себя по лбу Алеша и направился к пасущейся в стороне лошади.

Добрыня и Илья последовали его примеру, и вскорости на разложенной скатерти красовался каравай хлеба, копченая телятина, лук и вяленая рыба. Все это было извлечено из седельных сумок богатырей.

— Как говорится, от нашего стола вашему, — пояснили богатыри, раскладывая свои скромные дорожные припасы.

Вы даже не представляете, как обрадовались этой нехитрой снеди весьма проголодавшиеся Изя и Илюха. Однако, чтобы не навлечь подозрения Соловейки, они не подали виду и трапезничали степенно и основательно. А между делом тянулся неторопливый разговор.

— Стало быть, вы всем им наваляли? — выпытывал подробности Муромец.

— Ну да, — неохотно отозвался Изя, с трудом отрываясь от сооруженного бутерброда.

— Значит, опять в темницу?

От такой перспективы заветный бутерброд чуть не стал поперек Изиного горла.

— С какого это перепуга-то?

— Так они ж послы, лица неприкосновенные. Жалобы Берендею накатают и привет, небо в клеточку. Тем более что на этот раз доказательства будут неопровержимые.

— Что-то мне подсказывает, что жаловаться никто не будет, — высказался Солнцевский, вспоминая тот ужас, который испытали послы при активных действиях солнцевской бригады.