– Я знал, что ты будешь умолять. Ты бессильна передо мной, Эди. Совсем потеряла голову.

– Давай, – прошипела я.

Он кончил в меня, а я ему на руку…

Всю дорогу до больницы мы провели в молчании, а я ерзала в кресле, пытаясь унять ноющую боль в заднице. Мы больше не проронили ни слова. По правде говоря, единственное, что он сделал перед тем, как я вывалилась из его машины, это сжал мое бедро ладонью, которая все еще пахла мной.

Трент ободряюще мне кивнул, а я наморщила нос, потому что это была моя фишка.

– Мы должны прекратить, – сказала я.

– Так прекращай, – пожал плечами он.

– Прекращу, – солгала я, выходя из машины.

Моих ушей коснулся его смех. Он еще долго звенел в воздухе, пока Трент не уехал.

Неделю спустя.

– Да. Палм-Спрингс. Я знаю. Водитель будет ждать их внизу. – Я прижал палец к виску и, закатив глаза, изобразил, будто застрелился.

Дин сидел напротив и посмеивался, крутя между пальцами сигарету. Черта с два. Я не стану курить с ним внизу. И на террасе возле кабинета тоже. У меня было до хрена дел.

Я снова замолчал, выслушал ответ на другом конце линии, и заговорил снова:

– Это месячная программа. Как по мне, можете привязать ее к чертовой кровати, пусть ходит в туалет в судно. На этот раз она не сбежит. Эта женщина должна вылечиться.

«Чтобы Эди была счастлива», – не стал добавлять я.

Я повесил трубку, сделал глубокий вдох и ослабил галстук. Дин наклонил голову и заложил сигарету за ухо. Чмошный жест, впрочем, в последнее время все на свете так и норовило вывести меня из себя. Я хотел положить конец делам Джордана Ван Дер Зи, потому что становилось очевидно: я не мог перестать видеться с его дочерью. Даже иронично, что я пытался помочь ее матери слезть с таблеток, а сам подсел на Эди.

– Луна рано начала. Не думаю, что мои дети попробуют наркотики до десяти лет. – Дин прокомментировал мой телефонный разговор.

– Смотри, придурок, ты уронил свое чувство юмора, – я тяжело вздохнул и почесал щеку. – Центр реабилитации для Лидии Ван Дер Зи. Потому что ее муж слишком занят, чтобы ей помочь, а Рину я попросить не могу, иначе могут возникнуть вопросы, – пояснил я.

– Вопросы, ответы на которые прозвучат так: «Да, я трахаю его дочь, а что? Рад, что вы спросили, да, в офисе мы этим тоже занимались, и, конечно же, я хочу получить пулю в голову. Именно поэтому я все это и устроил». – Он стучал себе пальцем по подбородку, будто ждал, что я вмажу кулаком по его самодовольной физиономии.

Я встал, подошел к стоящему возле окна бару и взял нам оттуда по бутылке воды.

– Рад, что у тебя хорошее настроение, – сухо заметил я.

– У меня прекрасное настроение. У тебя наконец-то появилась девушка.

– Неправда. А если бы и было правдой, не вздумай повторить это вне этих стен, – быстро выпалил я и опустошил бÓльшую часть бутылки.

– Раз ты не ее парень, то какого хрена пристраиваешь ее мать в реабилитационную клинику? Подрабатываешь в роли матери Терезы?

Я глянул на часы и задался вопросом, настанет ли сегодня тот день, когда она наконец-то появится в чертовом офисе и избавит меня от мучения ходить по этим коридорам и не видеть ее упругую задницу в очередном не подходящем по размеру наряде, украденном у матери. Даже если я ни разу не смотрел на нее в те моменты, когда она обращала на это внимание, я все равно смотрел. Она была моим топливом на весь день. Благодаря ей я держался.

– М-м-м? – промычал я Дину, не утруждаясь ему отвечать. Он подался вперед, протяжно поглаживая сигарету, которую достал из-за уха.

– Что она значит для тебя, дружище? Почему ты так много ей помогаешь?

– Потому что ей нужна помощь, а ее отец никогда эту помощь не окажет.

За неделю, что Лидия пролежала в больнице, Джордан не пропустил ни одного рабочего дня. Напротив, почти каждый день он задерживался допоздна, чтобы погрузиться в работу. Наши взаимоотношения дошли до той стадии, когда я перестал делать вид, будто меня от него не тошнило, а он перестал прикидываться, что относился ко мне с безразличием. Мы открыто ненавидели друг друга, что было очевидно по каждому брошенному взгляду и состоявшейся встрече.

Каждый день я запирал дверь в кабинет. Неубранная, переполненная корзина для мусора уже начала пахнуть остатками протеиновых коктейлей и затхлого кофе, но, во всяком случае, так этот говнюк не мог добраться до моих вещей в мое отсутствие.

– К слову о Джордане… – Дин встал с места и пошел к двери. Он так выпендривался в своем пошитом на заказ синем костюме, что его можно было принять за Конора Макгрегора. – Подумал, тебе стоит знать, что он пытается разнюхать, чьи из наших акций он мог бы выкупить, и предлагает за это большие деньги. Он хочет избавиться от тебя, старик. Как думаешь, он знает про вас с Эди?

Да кто ж его знает? Но дело в том, что Джордан хотел избавиться от меня задолго до того, как мой член оказался во рту, заднице и вагине его дочери. Я засунул руки в карман.

– Наверное, нет. Он бы не упустил возможности устроить скандал или поиздеваться над дочерью.

Дин схватился за ручку двери и обернулся.

– Что ж, будь начеку.

– А когда бывало иначе?

Оставшуюся часть вечера я провел, сгорая от собственной ярости. Умом я понимал, что друзья ни за что не продадут акции Джордану, а значит, он был в отчаянии, и я задумался почему. Что я, черт возьми, сделал, чтобы заслужить его ненависть?

В тот день я не был Мьютом. Я был Сволочью и с гордостью размахивал своим факелом, крепко держа его в руках. Даже Вишес не мог меня переплюнуть. Я наорал на Рину за то, что принесла мне не тот сэндвич на обед – она уже полгода работала у меня, неужели было так сложно запомнить? Потом уволил стажерку, которая случайно отправила договор на подпись не тому клиенту. Уволил ее в тот же миг, даже не выслушав и не дав собрать вещи со стола. Затем продолжил слоняться по коридорам, раздавая нелепые поручения всем подряд, но это никак не помогло унять мою злость.

Эди все еще была с матерью в больнице. Она сказала, что, возможно, заедет на работу, просто чтобы увидеться со мной, но не заехала.

Сперва подумал, что это отстойно. Но потом посмотрел на положительный момент – в ее отсутствие я наконец-то мог встретиться лицом к лицу с ее поганым папашей.

Я понимал, что нужно было действовать умело. Я не мог зайти к нему в кабинет и просто вставить по первое число. Поэтому стал ждать.

В пять часов весь административный персонал сложил свои вещи в сумки и ушел.

В шесть брокеры сделали то же самое.

В половину седьмого Джейми, Вишес и Дин собрались в коридоре возле наших кабинетов.