— Так в технических подробностях — вся суть, — жалобно оправдывалась Боженка. — Как же мне иначе описать? Надо было тогда всё на камеру снимать, а мне два красных клёна привезли, чтобы посадить, а не камеру. Может, Луизины фотки пригодятся, она там всё щёлкала, как угорелая, просто на части её рвали — каждому документальное свидетельство подавай. Ведь… ну, правильно, ты и сама знаешь!

Что верно, то верно, это Майке отлично было известно.

— Каждый подстраховывается, чтоб в случае чего доказать, что он не верблюд, — с пониманием констатировала она. — Ничего не поделаешь, придётся тебе словами обойтись. Ты на конкуренте Доминика остановилась.

— Ох и харя же! — просияла Боженка, что Майку слегка огорошило. — Я аккурат над двумя такими стояла, они канавку копали к той речке, ну, в самом конце, никто этого уже не испортит, укрепляли, а почему бы мне не присмотреть, вот он к ним и пришёл. Дружок, как бы в гости, навестить в смысле. Ох и хорош! Упаси, бог, приснится — в холодном поту проснёшься, как пить дать. Но ты не думай, не урод какой, вполне себе симпатичный. Я их трёп, ясное дело, подслушала и поняла, что его телевидение подрядило на сериал, где одно страшнее другого, и он со своей харей — самое оно. Ужастик, одним словом. Больше я не расслышала, примчался Зютек, и началось… Погоди, давай, я тебе по пунктам Зютек хочет, чтоб текло низом. Я хочу мостик, и пусть себе течёт, мне не мешает. Для мостика Доминик нужен — это я сокращаю, — пояснила Боженка. — Не лично Доминик, а вообще, конструкторы.

Майка внимательно слушала:

— Разводной?

— Нет, обычный. На разводной я бы Доминика вытребовала. Но он и так подвернулся, его Зютек притащил, у конструкторов всё до последнего сантиметра расписано… Ты слушай, что дальше было. Тот, с харей, собрался уходить. Вертижопка уходит, вся надутая. Доминик на своём планшетнике проверяет, говорит, что годится, и тоже уходит. Тот, с рожей, чуть дальше стоит, Вертижопка поворачивается мордой к Доминику, а задом к тому красавцу и запускает свою мельницу, да как! Трава пригнулась! Зютек аж рот раззявил, а Доминик взглянул и ничего, так и ушёл…

— А ты?

— …быстрым шагом, — с разбегу добавила Боженка. — А я тоже ничего, стояла и старалась не моргать.

— А тот красавчик?

— А вот тут-то самое удивительное. Стоял, смотрел и тоже ничего. Даже не дрогнул, как деревянный, как… прямо не знаю. Будто на мусорку смотрит. Или на автобусную остановку, которая стоит на своём месте, и ничего там не происходит. Даже не знаю, на что можно так смотреть без малейшего выражения.

— Может, уже видел?

— Ну, подруга! — рассердилась Боженка. — Не он один уже видел, много таких видевших, а всякий раз заводятся!

Майка пыталась найти объяснение:

— Погоди. А может, это как на той Жешовщине. Вдруг он из тех мест, где таких задниц вагон и маленькая тележка, нагляделся с самого детства? Вот его и не берёт…

— Нет на свете таких мест, — сердито заявила Боженка, чуток подумав. — Помолчи-ка, это ещё не конец. Как ты догадываешься, я начала за ними следить: за овцой, Домиником и харей. И каждый раз одно и то же. Голову даю на отсечение, она свой манёвр снова и снова повторяла, чтобы Доминик её видел с фронта, а тот соперник с тыла, и так мотала, что пыль столбом!

— А соперник?

— А соперник ничего. Глядел. Как чурбан.

— А Доминик?

— А Доминик и того хуже. Бесился, зубами скрипел. Даже Юрек заметил, какие Вертижопка кренделя выделывает, сказал ему что-то, только я не слышала: далеко стояла. На Доминика смотреть было страшно, вот-вот кондрашка хватит, но на неё даже не взглянул. А того, с харей, просто игнорировал, будто его и в природе нету. Да ты погоди, это ещё не всё, я же говорила, что у меня много, там и Луиза была.

Луиза очень заинтересовала Майку:

— И что? Смотрела?

— Ещё как! Глаз с них всех не сводила и щёлкала, аж клекотала. На все четыре стороны, потому как ещё и Зютека в компанию включила. И вот что я тебе, подруга, скажу: вышел Доминик у вертушки из повиновения, вот она и решила заставить его ревновать, — закончила Боженка с триумфом.

— Разбежалась, — буркнула Майка и подумала, что не мешало бы увидеться с Луизой и взглянуть на её снимки. Может, Боженка… О, Анюта! У Анюты контакт налажен…

Начали возвращаться дети, один за другим, поэтому красочные описания драматических сцен пришлось приостановить. Правда, дети не помешали — обнаружив готовый ужин в кухне, они матери не надоедали, а лечь спать, не забыв про сопутствующие помывочные процедуры и приведение себя в порядок, отлично могли и самостоятельно. Майка не выдержала:

— Всякий раз, когда они так за собой всё убирают, — прочувствованно поделилась она с Боженкой, — я бога благодарю за Доминика, ведь это у них от отца. Никто специально не учил — наследственность. И ты думаешь, что я так просто от него откажусь и отдам этой вертлявой глисте?

— Никогда я такого бреда не думала! — жутко обиделась Боженка. — За кого ты меня принимаешь? Можно подумать, я тоже начала задом крутить!

— Развод. Чую, что тут дело в разводе. Развестись у него не выходит, и, похоже, эта кретинка ему в мозгах всё перепутала. Раньше я ему трудности создавала, а она была дивной нимфой…

— А теперь трудности создаёт она? — радостно подхватила Боженка. — Ну, молодчина, лучше не придумаешь. Интересно, когда у него пройдёт…

— У Зютека не прошло, — осторожно заметила Майка.

Боженка презрительно фыркнула:

— Не прошло, не прошло… Это ещё как сказать. По моим наблюдениям он, скорее, дёрганый и злой, а вовсе не влюблённый. Из принципа упёрся…

— Вот и Доминик также…

Обе и не подозревали, что из принципа здесь упёрся совсем другой персонаж.

— Завтра я туда съезжу, — решила Майка. — Полюбуюсь спектаклем. Кроме того, уверена: у Анджея в комплекте есть уже задняя стена всех построек, а мне её надо прикрыть. В смысле задекорировать. Хотелось бы сравнить со снимками…

* * *

У архитекторов и в самом деле уже имелся проект задней стены, незаслуженно величаемой фасадом, а Луиза не возражала против частных контактов. Женщины не обменялись ни словом насчёт личных семейных драм, но по чистой случайности Луиза захватила с собой вчерашние фотоснимки, уже напечатанные. Она умудрилась по неловкости рассыпать их на длинной лавке перед бытовкой, выбирая те самые, с задним фасадом, а Майка по доброте душевной помогала ей собрать разлетевшиеся фотографии, тоже крайне неловко и очень долго. Ей с трудом удалось сдержать проявления восторга. Луиза и впрямь была гением!

«Симпатичная харя», к сожалению, не явилась. Боженка без труда отыскала тех двоих, кого навещал приятель, и выведала, что сегодня лицо фильма ужасов работает с самого утра и неизвестно до когда. Доминика и Юрека заменял Стефан. Зато в наличии был Зютек в сопровождении жутко надутой Вертижопки. Майке хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько нимфа не в духе, и это очень поднимало настроение.