которой так остро не хватало. И глядя на зайтану Эррагер я точно знала, что этого не будет никогда. Но и поступить так с Аршесом не могла. А значит, нужно бежать и звать на помощь.

Что с ней? Отравили? Или сердце?

Над нами что-то мощно бахнуло. Показалось, что даже здание вздрогнуло. Люстра недовольно зазвенела хрустальными подвесками. Надменное лицо пожилой гайроны перекосилось от возмущения, а губы сжались в тонкую недовольную нить. Наверху что-то бумкнуло снова, но на этот раз потише. С потолка посыпалась пыль, кажется, в углу появилась трещина.

Свечение усилилось.

Я развернулась на пятках и кинулась к двери. Но гайрона оказалась быстрее. Дверь запечатал аркан, и я чуть не влетела в его наверняка болезненные объятия.

— Вызовите Аршеса! Вам грозит опасность!

— От тебя, что ли? — презрительно скривилась зайтана Эррагер. — Не льсти себе!

— Вы не так поняли! Вам действительно грозит опасность! — отчаянно воскликнула я.

— Отличный блеф. Но нет. У тебя есть только два пути отсюда — с пятью тысячами доблонов в кармане или волоком в компании стражи. Хотя при любом из этих раскладов Аршеса ты больше не увидишь никогда! — сверкнула глазами будущая свекровь.

Я закусила губу. Мысли метались, сердце отчаянно колотилось в груди. Что же делать?

«Принять факт: ты сделала всё, что могла, чтобы спасти старую грымзу, но — увы — потерпела неудачу. Как жаль! Сделай грустное лицо, Виола. И выпрями спину. Подарки судьбы надо встречать с высоко поднятой головой!» — радовался внутренний голос.

— Прошу вас, умоляю! Позовите Аршеса! Вы же погибнете!

— Да как ты смеешь мне угрожать, маленькая мерзавка! — разъярилась хозяйка кабинета и даже села в своём шикарном кресле ровнее. — Ладно, кажется, пора переходить к крайним мерам!

Дверь вдруг сотряслась. Комнату тряхнуло во второй раз. Удар, хлопок, раскатистая ругань с той стороны — и створки дрогнули, растрескались, а потом сияющим пеплом осели в проёме. С потолка снова посыпалась пыль.

— Простите, ваша блистательность, не заметил, что у вас закрыто, — ядовито процедил Хазарел, без приглашения входя в кабинет. — Позвольте избавить вас от общества «маленькой мерзавки» и необходимости «крайних мер». Как королевский дознаватель, я прибегание к «крайнем мерам» вообще настоятельно не рекомендую, даже вам.

За его спиной на полу без движения валялись три гайрона в форме.

— Инбид, она светится, — отчаянно ткнула я пальцем в потенциальную родственницу. — Вызови Аршеса, срочно!

Хазарел перевёл удивлённый взгляд на зайтану Эррагер, но переспрашивать не стал. Молниеносно достал блокнот и отправил Аршесу послание. Яркость свечения нарастала с каждой секундой.

— Как светится? — деловито спросил дознаватель.

— Сначала слабо светилась, а теперь сильно! — нервно ответила я.

— Ваша блистательность, как самочувствие? Сердечко не шалит? Голова не кружится?

— Да как ты смеешь, несговорчивый хам! — возмущённо воскликнула мать Аршеса.

«То есть какие-то точки соприкосновения у вас всё же есть…» — протянул внутренний голос.

Засветился аркан портала, и Хазарел накинул на него вторую часть плетения. Из золотого магического зева вырвался взбудораженный ардан.

— Что случилось?! — взревел он, представ среди всполохов затухающего портала.

— Она светится! — воскликнула я, указывая на будущую свекровь.

— Он на меня напал! — воскликнула она, — указывая на Хазарела.

— Твои бабы меня в глубину сведут! — процедил Инбид, скрещивая руки на груди. — Всё, дальше сам.

Развернувшись на пятках, дознаватель чеканным шагом покинул кабинет, поправляя манжеты на рубашке.

— Она светится! — крикнула я, когда сияние стало ослепляюще сильным.

Аршес кинулся к матери и тут же вспыхнул сам.

— Нет! Теперь ты тоже! Уйди! Уйди оттуда! — заорала я, цепляя ардана за полу мундира.

В этот момент над нами что-то лопнуло с громким металлическим хлопком, и огромная люстра сорвалась с потолка. Я рванула Аршеса на себя изо всех сил. Он успел рывком вытянуть из кресла мать и с размаху повалился на меня. Тяжеленная люстра с грохотом и звоном упала на кресло и стол. Боль взорвалась в ноге шаровой молнией. Рядом упала зайтана Эррагер. Во все стороны брызнули острые осколки.

Аршес накрыл меня, подставляя плечо под хрустальный град.

Спустя секунду всё стихло.

Ардан обернулся ко мне и наконец слез с раненой ноги. Затем проверил мать и отряхнул руки от осколков. Аршес рывком поставил нас обеих на ноги, я ойкнула, оперевшись на левую. Стопу прострелило повторной вспышкой боли.

— У меня, кажется, нога сломана, — жалобно сказала я, опираясь на перекошенного от шока гайрона.

— Что тут произошло?! — взревел он.

— Люди зайтаны Эррагер приволокли меня сюда. Она предложила мне пять тысяч доблонов, чтобы я исчезла из твоей жизни. Но она светилась, понимаешь? Я попросила, чтобы она позвала тебя. А она не звала! — жаловалась я, утирая слёзы. Боль в ноге была просто ужасной, а также оказалось, что осколками мне ещё и руку рассекло. — Пришёл Хазарел и тебя позвал. А ты всех спас. Нога ужасно болит.

— Хазарел!!! — рявкнул Аршес так, что здание содрогнулось.

Разбитая люстра опасливо звякнула. Засветился портал, и оттуда вышел крайне раздражённый гварф.

— Что опять? Ты понимаешь, что кроме твоих семейных разборок у меня вообще-то ещё и работа есть?! — возмущённо наехал он на Аршеса.

— Что случилось?

— Ничего! Сначала на Виолу напали на улице. Мы с Кристой отбились, я отволок их в отделение. Но пока носил Кристу к целителю, Виолу утащила королевская стража. Сам понимаешь, вмешаться никто не смог. Я пошёл следом, чтобы твою драгоценную ардану забрать. А она принялась верещать, что её блистательность блистает в самом прямом значении этого слова. Я вызвал тебя и ушёл, потому что, честное слово, Аршес, мне некогда твоих баб разнимать! Наведи уже порядок в своей семье и дай людям нормально поработать, я уже задолбался караулить твою Виолу, чтобы с ней ничего не случилось! А ты ещё и орёшь на меня! Знаешь что? Я в отпуск ухожу! Достало!

Я удивлённо воззрилась на Хазарела. Он что, всё это время меня охранял? От потенциальной свекрови?!

— А мне ты почему ничего не сказал?! — пророкотал Аршес.

— Потому что её блистательность умеет затыкать даже самые разговорчивые рты. Клятву я дал! Но я же не знал, что именно она попросит, когда обещал молчать! — зло процедил Инбид.

— И что ты попросила? — обманчиво мягко спросил Аршес, повернувшись к матери.

Та молчала, гордо вскинув подбородок.

— Твоя ардана — набитая дура, — холодно сказала она, изящными движениями отряхивая дорогое платье от осколков. — Такой рядом с тобой не место.

— И с чего бы она дура? — возмутился Аршес.

— Наверное, с того, что тебя выбрала. И что полезла спасать её блистательность. Не в обиду вам, гварцегиня Эррагер, но поступок глупый,