class="p">– Не горячись. Налью туда чистой воды, запечатаем все это поплотней и через него-то и увидим. Увеличит щербинку раза в три-четыре. Твоего виденья нам, конечно, не добиться, но с паршивой овцы хоть шерсти клок. А изготовители поддельных карет внимания и не обратят, просто не рассмотрят.

– Лихо задумано! А куда мне эту мелочь ввернуть? Левая палочка от «М» устроит?

– Сделай туда.

– Может клеймо поменьше сделать, а то метить неудобно будет – тяжелая штука получится?

– Уменьшай.

В голове промелькнуло – вот и началось! А оно все дальше и дальше…

– А какой толщины кольцо и большая буква будет? А меди и свинца много в припай положим? А может в углах ромбики вырезать? И еще, еще…

И мои ответы:

– Да, потому что… Нет, потому как… Не знаю, но думаю…

Оба уже увлеклись, потеряли счет времени. Отчаявшиеся обсудить свои боярские перспективы, братья жены уже убежали дальше ковать эксклюзивные рессоры; подручный умаялся отказывать заказчикам: завтра, все завтра…; Богуслав устал стоять и присел на чурбачок в углу; а мы все рассказывали, спрашивали, доказывали, рисовали писалом на бересте…

Наконец нам этот процесс прервали. Богуслав в очередной раз зевнул и сказал:

– Все это, конечно, очень интересно и познавательно, но стеклодувы ведь сейчас уже уйдут!

Мы, прерванные на самом интересном месте, с сожалением пожали друг другу руки.

– До завтра?

– До завтра!

В моей памяти зазвучал голос прежней жены из 21 века и мои неискренние ответы увлеченного очередной идеей работника-маньяка:

– Иди ешь!

– Сейчас, сейчас…

– Все уже давно налито и остыло!

– Немножко осталось…

– Иди мой руки, это уже не суп, а холодец какой-то!

– Бегу, бегу…

Можно отправиться на тысячу лет назад, а вся разница выразится только в том, что вместо супруги тебя будет шпынять боярин-дворецкий…

Вышли из кузницы, глотнули свежего воздуха.

– Чего ты взялся про этот свинец спорить? Все равно же ведь не знаешь сколько там его в этот напай-распай идет. Или вы там, в будущем, его в еду вместо соли кладете?

Еще не остывший я опять начал горячиться:

– Но Онцифер же сказал…

– Хватит, хватит, – замахал ладонями Богуслав, – вы меня своими нескончаемыми спорами еще там умаяли! Лучше скажи, зачем тебе буква «В» понадобилась? Сделали бы насечку какую-нибудь, и вперед!

– А потом ловкий жулик простым гвоздем ее бы повторил. У нас будет – мы поглядели через воду и то, что надо, увидели, а вы идите с претензиями куда хотите, и взыскивайте свои убытки с того, кто вам этот хлам продал.

– Толково! А как ты догадался увеличить эту буковку?

– Много раз в прежней жизни глядел сам через лупу и в бинокль. Масса людей одевает очки, чтобы увидеть что-нибудь вдали, и почитать вблизи.

Рассказал боярину про все это. Ненужными трудностями, вроде астигматизма, историю путать не стал.

– А про деньги вы, два затейника, за весь ваш галдеж ни единого слова не проронили.

– Денег добудем, а такой разговор, да с интересным собеседником, случается редко.

– Да, такие как вы, без денег не останутся.

Стекольщики, увидев меня, привычно оживились.

– Чего будем стеклить: дома, кареты?

– Ничего. Будем выдувать.

– Да выдутого полно!

– Показывайте.

Как я и думал, для меня ничего полезного.

– А можете прямо сейчас выдуть небольшой прозрачный шар с одной маленькой дырочкой?

– Дороговато будет!

– Заплачу сразу.

Бойко развели печь и намесили все что нужно. Пока это все плавилось, стеклодувы вникали в размер изделия.

– Побольше, может, тебе пузырь выдуть?

– Хуже будет. Если мне не подойдет, ничего платить не буду, а сразу уйду к другим мастерам.

– Да ты подумай!

– Не можете сделать – сейчас и уйду, не надо зря возиться.

С заказчиками в Новгороде было туго, товар был дорог даже для бояр. Упустить постоянного клиента было бы большой ошибкой. В глазах мастеров появилось рвение выдуть чего угодно, хоть ступу черту.

Сразу начали выяснять точные размеры изделия. Я им показал на пальцах шарик с кулачок пятилетнего ребенка. Лица мастеров разгладились.

– Это мы можем! Бывало, что-то такое делали. Ничего, если зеленоватый оттенок у стекла будет?

– Видимость не нарушится, мутным оно не станет?

– Нет, нет!

– Тогда возьму, мне не красками любоваться – мелкие царапины разглядывать.

– Все увидишь!

Через часок шар был готов. После остывания стенок я взял изделие в руки, повертел. Прозрачный, слегка зеленоватый, мути и пятен нет. Достаточно толстоват, чтобы иметь достаточный запас прочности.

– Давайте воды в него зальем.

Налили полный, заполнили даже срез до упора. Стеклом решили верх не заливать, – опасно сильно горячий раствор в холодную воду лить, рискуя целостностью будущей лупы, поэтому просто замазали воском.

Что ж, пришла пора изысканий, исследований и проверок! Нужно было что-то очень мелкое. Осмотрелся. Все вокруг, как нарочно, было немаленькое, изрядное и здоровенное. О бумаге с очень мелким текстом, как в классическом опыте, и думать было нечего.

Значит, будем делать иначе. Спросил бересту или белую тряпку. Выдрал у себя из челки один волосок. Больно, но терпимо. Волосы у меня не больно густые, но от одного не облысею. Положил свой брюнетистый волос на березовый дар. Его было видно, хоть и не очень темный, и толстый. Приставил триумф новгородских стеклодувов к глазу – ого!

Ого-го! Не меньше, чем пятикратное увеличение. Для верности изучил увеличенный вид стекла циферблата моих наручных часов. С интересом оглядел царапинки – открылись новые, ранее не виданные красоты.

– Здорово! – оценил Богуслав результат моих усилий, когда ему передали водяную лупу – а я думал ерунда какая-нибудь получится.

Такого эффекта и я не ожидал. Опыт, о котором я читал, был школьным, как-то по дурацки поставленным, и итоги истолковывались странновато. Начинали возню с тоненьких пробирок, а заканчивали пластиковыми бутылками на два литра. Казалось бы, увеличил толщину – нарастил кратность, ан нет. Каждое действие давало свой неожиданный результат. Колебалось увеличение от трех до двадцати. Я делал скидку еще и на несовершенство технологий 11 века, поэтому на выраженный эффект и не рассчитывал. И как все отлично получилось! Прямо сердце радуется.

Я расплатился, и мы погнали вводить в строй Мстислава. В тереме разошлись по комнатам. Договорились, что за Богуславом зайду я, перед тем, как поведу государя в столовую.

В моей опочивальне заждавшаяся жена долго удивлялась стеклянному шару и получаемому через него увеличению. А как она поражалась нашему переходу в боярское сословие! Попытку меня поднимать и подбрасывать еле успел пресечь криком:

– Выкидыш будет! – с последующим живописаниями ужасов для тех, кто не уберегся в положении.

Ужаснулась. Начала беречься. Полежали, поболтали.

Пора! Завернул за боярином, и мы