— Это и сбило тебя с толку?

— Вот именно! Все карты после тысяча девятьсот двадцатого года указывали, не оставляя места сомнению, что Карони — это основная река, та, что справа, и мне даже не пришло в голову, что другая раньше называлась так же.

— Стало быть, гора МакКрэкена находится не к востоку от той, которую сейчас называют Карони, а к западу?

— Предполагаю, что так. Предполагаю, что она находится среди множества тепуев, расположенных между обеими реками, в пятидесяти километрах восточнее той, что сейчас называется Парагуа.

— Боже мой! — невольно вырвалось у Мэри.

— Да уж! — согласился с ней муж. — Мы напрасно потратили жизнь на поиски не в том месте, а все из-за того, что название, оказывается, просто-напросто изменили.

— Я никогда не считала, что мы потратили жизнь напрасно, — возразила она. — Если бы не эта ошибка, ты, может, и нашел бы месторождение, только наверняка не открыл бы водопад.

— По-твоему, важнее, чтобы какой-то водопад носил мое имя, чем мы бы жили в достатке, а то и купались бы в роскоши?

— Конечно!

— А какой прок моим детям в том, что водопад носит мое имя?

— А какой прок им был бы от алмазов? — в свою очередь спросила она. — Они с полным правом могут гордиться своей фамилией и своим отцом. По-моему, это самое лучшее, что ты мог оставить им в наследство. Прочее — всего-навсего деньги.

— Ты не прекращаешь меня удивлять! — воскликнул Джимми Эйнджел. — Ты просто чудо!

Мэри с особой нежностью провела рукой по его поредевшим волосам.

— У меня был замечательный учитель, — ответила она.

Альберто Васкес-Фигероа

Лансароте, январь 1998 года.