Как назло, клуб находился далеко от центра, в пустой подворотне. Искать здесь помощи было нечего и не от кого. Оказав эмпатам первую помощь, мы стали разрабатывать план дальнейших действий.

– Нужно срочно связаться с гвардией и заявить о пропаже цесаревича, – запричитали гвардейцы. – Раф обязательно найдет выход.

Вера гвардейцев в своего руководителя вызвала у меня легкий укол совести. Разногласия между Медведем и Рафом не прошли даром. И я не знала, кому из них верить. Посему – подозревала обоих.

– Вначале нам нужно позаботиться о спасенных, – все же возразила я. – И выполнить приказ цесаревича.

Гвардейцы, пусть им и не терпелось кинуться в погоню, вынужденно согласились. Пошарив по промокшим карманам, они нагребли приличную кучу империалов – достаточную, чтобы нанять транспортник и доставить пострадавших в больницу.

– Пока вы занимаетесь эмпатами, вернусь во дворец, – объявила я. – Докладывать о похищении цесаревича через обычные трансфузеры слишком опасно: сигнал могут перехватить.

– В нашем транспортнике был установлен портативный передатчик, настроенный на волну разведки, – запоздало спохватился один из гвардейцев. – Куда делся Лин, черт бы его побрал!

– Не кипятись, – предупредила я. – Возможно, он уже добрался до ближайшего подразделения карателей или разведки и вызвал подмогу. Да и сложно требовать от простого гражданского решительных действий в экстренной ситуации. Не забывай, Лин ученый и философ, а не вояка.

– Да уж, – подтвердил гвардеец, – поди, навалил в штаны, когда запахло паленым. И не стал он выжидать полчаса, как приказал Его Высочество. Сразу же кинулся наутек.

Я вздохнула в ответ, но бегство Лина меня интересовало в последнюю очередь. Решать задачи нужно в порядке их важности. Оставив эмпатов на попечение гвардейцев, я метнулась к порту.

Водители транспортников шарахались от меня, как крысы от запаха горелой резины – воротя нос и морщась. Еще бы, не каждый день к ним обращается обледеневшая, полуодетая и злобная деваха с требованием немедленно доставить ее во дворец. Империалов у меня не осталось, но кулаки и наглость – тоже весомый аргумент.

До резиденции Императора я добралась спустя час. Водитель транспортника довез меня до моста, пересекающего глубокий ров, – высадил и поспешил смыться.

Этим проходом в резиденцию пользовались редко, потому мост не чинили, а попросту закидали провалы досками. Шаткий переход скрипел и покачивался на ветру. Внизу бурлил поток темной, смешанной с мусором и грязью воды. Страшно представить, почему эта клоака не замерзала даже зимой.

Кажется, фобия Дэва передалась мне. Но «птенцов» учили презирать страх и боль. Перегнувшись через цепи, служившие поручнями моста, я презрительно сплюнула вниз, прямо в бушующую стихию. Грязнее вода не стала, а мне полегчало. Исчезла предательская дрожь в коленях, а картинка перед глазами перестала расплываться радужными бликами.

Держась обеими руками за покрытые льдом цепи, я пошла вперед. Тщательно ощупывала полусгнившие доски, прежде чем сделать шаг. Щегольские ботиночки нисколько не согревали, их тонкие подошвы скользили по покрытию и только добавляли хлопот.

Из караулки на той стороне моста выскочили двое гвардейцев и застыли. Обменялись непонимающими взглядами. Остановить меня не пытались, но и не помогали.

Когда я подошла ближе, постовые совсем занервничали. Мой внешний вид явно внушил им опасения: не столько за безопасность охраняемого объекта, сколько за мое душевное равновесие.

– Вам плохо, нужна помощь? – обратился ко мне старший по званию.

Другой, молодой и ретивый, вовсю шарил взглядом по моим голым ляжкам и глумливо улыбался. Скучное дежурство на отдаленном участке превратилось для него в развлекалово.

Чуть не рыча от злости и досады, я зыркнула на него и объявила:

– Мне необходимо немедленно попасть во дворец. Я личный телохранитель Его Высочества! Так что захлопни рот и перестань пускать слюни, и без того мокро.

Гвардейцы снова переглянулись, и старший кивнул помощнику: признал меня.

– Сейчас доложу во дворец, – заявил он и добавил, покачивая головой: – Пусть пришлют транспортник и медика.

– На это нет времени, – рявкнула я, останавливая собравшегося войти в караулку гвардейца. – Где Раф? Мне он нужен. Немедленно!

Старший караульный задумчиво поскреб гладко выбритый подбородок и сообщил:

– Его вызвал на доклад цесаревич.

– Ага, – поддакнул второй гвардеец, – он как раз делал обход, когда Его Высочество вернулся с прогулки.

От неожиданности я утратила дар речи. Язык одревеснел и отказывался подчиняться, головокружение усилилось, а к горлу подступила тошнота. Прижав ладони ко рту, я медленно опустилась на колени. Воззрилась на гвардейцев непонимающим взглядом.

– Эй, ты чего?.. – спохватился старший гвардеец и попытался меня поднять.

Не тут-то было: мои колени будто вросли в землю, тело налилось свинцом и стало тяжелым, как транспортный шатл. Я схватила гвардейца за грудки и прохрипела:

– Кто вызвал Рафа на доклад? Цесаревич?..

Гвардеец перехватил мои руки и потянул на себя, вынуждая подняться. Несколько минут я болталась в воздухе, как пустой мешок.

– Да, Его Высочество, – подтвердил гвардеец. – Что странного?

– Он не мог этого сделать, – испуганно пробормотала я, сдерживая дрожь в голосе.

– Девочка, да тебя никак контузило, – констатировал гвардеец. – Эк тебя угораздило.

Я отрицательно мотнула башкой, нащупала ногами опору и выскользнула из объятий гвардейца. Первым побуждением было послать его подальше за такие шутки. Но заглянув в строгие, откровенные глаза сурового стража, я сдалась. Поняла: он меня не разыгрывает. Каким-то немыслимым образом Дэву удалось вырваться из лап похитителей и вернуться.

Мое сердце затрепетало, как флаг на ветру. Гул в ушах усилился, кровь быстрее понеслась по венам. В биении собственного пульса мне слышалось только одно: жив, жив… Он жив! И скоро я смогу вновь его обнять.

– Не нужно транспортника, – радостно завопила я. – Сама дойду до дворца. Добегу!

– Стой, шальная! – старший гвардеец не дал мне сорваться в галоп. – Приведи себя в порядок, иначе слуги тебя вышвырнут из дворца, приняв за сумасшедшую побирушку.

Я резко затормозила и улыбнулась: он прав. В таком виде нельзя возвращаться к хозяину.

В караулке нашлась запасная форма: пыльная и неудобная. Будто на меня надели чехол из-под спасательной шлюпки. Я недовольно покривилась и потуже затянула пояс: штаны так и норовили сползти.

– Это Тучи одежка, – хохотнул младший гвардеец, – он у нас здоровяк.

– Мне все равно, чья, – буркнула я, застегивая пуговицы на кителе. – Лишь бы не свалилась по дороге.