Потрясенные лица собравшихся стоили того, чтобы на них взглянуть. Интересно, подумал я, как скоро Луке Лаццари придется подыскивать для своего отеля новый штат. По крайней мере, у меня не было никакого желания возвращаться в «Блоксхэм» после того, как наше дело будет кончено, и, думаю, многие в комнате разделяли мои чувства.

Пуаро продолжал объяснять.

– Прошу вас, леди и джентльмены, обратить внимание на largesse[54], на великодушие и тороватость мистера Негуса. Ах, до чего же благородно с его стороны заплатить и за чай, и за аренду отдельного автомобиля от вокзала до отеля для каждой из дам!.. А почему им было не прибыть в Лондон одним поездом и не поехать затем на одной машине? И вообще, для чего Ричарду Негусу было заботиться о том, на чей счет впишут вечернюю трапезу и чай, раз он знал, что им всем троим предстоит скоро умереть?

Это был очень хороший вопрос. Вообще все, на что указывал Пуаро, относилось к делу, и, самое главное, я вполне мог заметить это сам. Однако мне почему-то не бросилось в глаза то, что многие обстоятельства в рассказе Дженни Хоббс не совпадают с фактами. Как, спрашивается, мог я не обратить внимания на эти вопиющие несоответствия?

Пуаро продолжал:

– Человеку, который сыграл роль Ричарда Негуса для Рафаля Бобака в семь пятнадцать и затем для Томаса Бригнелла в половине восьмого, был безразличен счет. Он же знал, что ни ему, ни его сообщникам платить по нему не придется. Он выходил на улицу, чтобы избавиться от еды. В чем он ее перенес? В чемодане! Кэтчпул, помните бродягу, которого вы видели у отеля, когда мы с вами совершали автобусную прогулку? Бродягу, который ел из чемодана, non? Вы еще назвали его бродягой, который добрался до сливок. Скажите, а вы видели, что именно он ел, действительно сливки?

– О господи. Да! Он ел… булочку, со сливками внутри.

Пуаро кивнул.

– Из чемодана, который он нашел рядом с отелем «Блоксхэм» и в котором оказалась закуска к чаю на троих. Так, давайте еще раз проверим вашу память, mon ami: помните, в мой первый визит в «Блоксхэм» вы сказали мне, что Ида Грэнсбери привезла с собой столько платьев, что хватит на целый гардероб? Однако в ее номере нашелся всего один чемодан – точно так же, как в номерах Ричарда Негуса и Харриет Сиппель, которые привезли с собой значительно меньше одежды. Сегодня я попросил вас упаковать одежду Иды Грэнсбери в один чемодан, и что вы обнаружили?

– Она туда не влезла, – сказал я, чувствуя себя полным болваном. Похоже, мне было на роду написано выглядеть идиотом рядом с чемоданом Иды Грэнсбери, однако теперь по иной причине.

– Не вините себя, – сказал Пуаро. – За вами водится такая склонность, однако здесь никакой вашей вины нет, ведь ее одежда прибыла в отель в двух чемоданах. Даже Эркюль Пуаро не смог бы сложить все ее платья в один!

Служащим отеля он сказал:

– Возвращаясь с улицы, где он оставил чемодан с едой, тот человек встретил здесь, у дверей этой самой комнаты, где мы с вами собрались, помощника главного клерка Томаса Бригнелла. Почему он заговорил с Бригнеллом о счете? По одной-единственной причине: ему было необходимо, чтобы Бригнелл запомнил: в половине восьмого мистер Ричард Негус был еще жив. Исполняя роль Негуса, он допустил неточность: сказал, что Ричард в состоянии оплатить счет, а Харриет Сиппель и мисс Ида Грэнсбери – нет. Это была неправда! Генри Негус, брат Ричарда, может подтвердить, что у Ричарда не было никаких источников дохода, да и от семейного состояния тоже почти ничего не осталось. Однако человек, который играл роль Ричарда Негуса, ничего этого не знал. Он решил, что, раз Ричард джентльмен, да еще и бывший юрист, значит, у него должны быть деньги… Когда Генри Негус говорил с Кэтчпулом и со мной, он рассказал нам, что со времени своего приезда в Девон Ричард оставался подавленным и мрачным. Он вел жизнь отшельника, утратившего интерес к жизни – не так ли, мистер Негус?

– Да, к сожалению, так, – сказал Генри Негус.

– Затворник! Скажите, станет ли такой человек баловать себя булочками и шерри в роскошном лондонском отеле, дружески болтая при этом с двумя дамами? Нет! Человек, который принял дневной чай из рук Рафаля Бобака и которому Томас Бригнелл принес шерри, был совсем не Ричардом Негусом. Тот человек похвалил Томаса Бригнелла за хорошую работу и сказал что-то в таком роде: «Я знаю, что могу на вас положиться, ведь вы свое дело знаете – запишите чай и закуски на мой счет, счет мистера Ричарда Негуса из номера 238». Смысл этих слов был в том, чтобы заставить Томаса Бригнелла поверить: раз этот человек, Ричард Негус, знаком с качеством его работы, значит, они уже встречались раньше. Мистер Бригнелл почувствовал себя, наверное, немного виноватым, так как не помнил этого джентльмена, и пообещал себе, что теперь уже не забудет его снова. Отныне и всегда он будет помнить лицо этого человека, которого повстречал дважды. Вполне естественно, что, работая в большом лондонском отеле, он каждый день видит сотни людей. И, я уверен, нередко случается и так, что гости знают его в лицо и по имени, тогда как он не может их вспомнить, что вполне естественно, ведь для него они, en masse[55], просто гости!

– Извините меня, мистер Пуаро, прошу прощения. – Лука Лаццари поспешно вышел вперед. – В общем и целом вы, конечно, правы, однако в данном случае вы все же ошиблись. Дело в том, что Томаса Бригнелла отличает исключительная память на лица и имена. Исключительная!

Пуаро ободряюще улыбнулся.

– Вот как? Bon. Значит, я прав.

– В чем именно? – спросил я.

– Наберитесь терпения и слушайте, Кэтчпул. Я объясню последовательность событий. Человек, изображавший Ричарда Негуса, находился в фойе отеля, когда мистер Негус получал номер в среду, за день до убийства. Возможно, этот человек зашел, чтобы оценить обстановку, в которой ему предстояло сыграть свою роль завтра. Как бы там ни было, он стал свидетелем прибытия Ричарда. Откуда он знал, что это и есть Ричард Негус? К этому я еще вернусь. Достаточно сказать, что он знал. Он видел, как Томас Бригнелл заполнил все необходимые бумаги, а затем передал мистеру Негусу ключ. На следующий вечер, приняв у официанта заказ, от которого затем избавился, он возвращался в номер 317, когда ему повстречался Томас Бригнелл. Он сообразителен, этот человек, и ему приходит в голову замечательная идея о том, как окончательно сбить полицию со следа. Он подходит к Бригнеллу и заговаривает с ним, делая вид, будто он, самозванец, и есть настоящий Ричард Негус. Он напоминает клерку свое имя и ссылается на их предыдущую встречу. На самом деле Томас Бригнелл никогда раньше не видел этого человека, однако имя ему знакомо, ведь он сам отдавал настоящему Ричарду Негусу ключ. И вдруг неизвестный джентльмен обращается к нему в непринужденной дружеской манере, говорит так, словно они уже встречались, и называет себя знакомым ему именем. Томас Бригнелл предполагает, что перед ним действительно Негус. Лица его он, правда, не помнит, но винит в этом только себя.