Звереет, срывает лифчик и откидывает его куда-то далеко, следом исчезают и мои трусики.

Я так люблю, когда у него слетают тормоза, в эти мгновения он такой живой, я бы даже сказала дикий. Настоящий Артём Князев, которого я так давно знаю.

— Не могу больше ждать, — хрипит он, и я киваю. — Думал, с ума сойду за эти дни.

Хочу его безумно. И он это понимает, когда просовывает между нами руку и чувствует скопившуюся влагу, подготавливая меня для себя. Его трясет, он так сильно напряжен и взвинчен, что я решаю пройтись руками по его груди и немного размять плечи.

— Тем, ты можешь не сдерживаться, — говорю, чтобы он отпустил себя окончательно.

— Но…

Прикрываю его рот ладонью, не давая возразить.

— Я все могу выдержать. И я говорю не только про секс.

Мы смотрим друг на друга, в его взгляде я вижу решимость и сталь.

Долго ждать не приходится, и вскоре его член медленно, но верно входит в меня. Слабая боль ещё присутствует, но с последующими толчками я перестаю ее замечать.

Отдаюсь во власть Артёма, цепляюсь за него, как и он за меня, чувствую, как мы оставляем следы на наших телах. Дышит мне в губы, напрягается с каждой секундой все сильнее.

— Хочу, чтобы ты покричала громче, — говорит он и переворачивает меня на живот, ставит в смущающую меня позу, разводит ноги ещё шире, пристраиваясь сзади.

Его пальцы находят важную точку и творят неописуемые вещи, как и его член, который он вонзает слишком глубоко.

Ощущения настолько острые, настолько яркие, что я понимаю, долго такой пытки я не выдержу и спустя несколько мгновений распадаюсь на множество осколков.

— Умничка, — наклоняется, убирает волосы на бок и целует в мокрый висок. — Потерпи немного, сейчас будет жестко.

В следующее мгновение я понимаю, что он имеет в виду, когда натягивает волосы на кулак и входит быстрыми движениями, а выходит медленно. Выбивает из меня весь воздух.

В животе завязывается узел, но тело, недавно получившее разрядку, не слушается, сил больше нет, я даже на коленках стоять не могу. Артём это понимает и позволяет мне лечь на живот, приподнимает мою ногу и отводит ее в строну, поднимая попу выше.

— Ох ***! — вырывается из меня.

Новый ракурс, новые ощущения. Он сведёт меня с ума, сделает развратной девкой, не иначе.

— Плохая девочка, кто тебе разрешил ругаться? — шепчет на ухо, когда я пытаюсь хотя бы не задохнуться от ярких ощущений. — Если бы я только знал, что ты такая развратная, я бы трахнул тебя в первый же день, как ты оказалась в моем доме.

Какие грязные вещи он говорит… Но от чего-то я завожусь еще сильнее, он редко позволяет себя такое, видно, что со мной держит себя в руках.

Я хочу, чтобы он перестал это делать, поэтому решаю подначивать.

— Думаешь, я бы дала тебе? — хныкаю, когда от моих слов он толкается слишком резко.

— Тогда я бы совершил преступление.

Знаю, что он не сделал бы мне больно, но тогда он всячески показывал мне, что я здесь лишняя.

— Ты был таким мудаком.

— Был? — кусает за плечо. — А сейчас я лапочка?

Нет, точно нет. Он все та же загадка для меня, такой разный, что я не успеваю переключиться. Сложно догадаться, что творится в его голове.

Артём больше не мучает меня, срывается, одной рукой держит мою голову, вторую устраивает на пояснице. И вонзается с бешеной скоростью, отпуская себя полностью. Я всем телом ощущаю его дрожь, когда он изливается, снова взяв меня без защиты.

Нужно подумать о таблетках, но это потом, а сейчас я хочу понежиться в его руках, хотя бы ещё немного…

Мне так хорошо, что даже немного плохо, особенно от мысли, что нам нужно на время расстаться, потому что Артём не принимает моих отказов.

— Когда все закончится, я буду полностью твоим, веришь? — говорит он, когда мы уже прибыли в аэропорт и ждали посадку на самолёт.

— Угу, — сдерживаюсь, чтобы снова не залить его слезами. — Только попробуй не приехать. Я тебя убью.

Нам объявляют, что пора на посадку, и Артём меня отпускает.

— Кровожадная, я бы посмотрел на то, как ты попытаешься меня завалить, — пытается улыбнуться он, но я вижу в его взгляде печаль, которую он всячески пытается скрыть. — Все, пока.

— Пока…

Отворачиваюсь и ухожу, даже не смотря на него, иначе не смогу улететь. Так нужно. Это и твержу, пока отдаляюсь от него.

Нужно отбросить сомнения и думать о хорошем, не бояться трудностей, а немедленно их решать, но сделать это одна я не смогу.

Если он думает, что я буду сидеть на месте, пождав хвост, то он глубоко ошибается.

***Князь***

Как только я посадил Лизу на самолёт, ощущение тяжести покинуло мое сердце, теперь я могу вдохнуть полной грудью, быть ответственным только за себя.

Это надо же было прийти ко мне домой. Моя смелая, дерзкая девочка. Вовсе не боится за себя. Хотя с ней и был Макс, но я все равно переживал, а вот за сотни километров Олег до неё точно не доберётся, теперь я смогу спокойно все решить, исправить свои ошибки.

Сажусь в машину и закуриваю, хотя знаю, что Лизе это не нравится, да и я задумал бросать, но с такими нервными днями это крайне сложно.

Лиза… Лиза… Я в шоке с малышки. Приятно удивлён ее поведением, ее рвением помочь и завладеть мною. Она изменилась, стала для меня ещё ближе, такая чувственная и такая же нежная, как и раньше.

В любви мне призналась, мой ответ будет совсем скоро, особенно, если все закончится так, как я планирую.

Я просто идиот, сейчас нужно думать о том, как бы выбраться из этого дерьма, а я думаю постоянно о ней. Рехнулся.

Мне плевать на свою жизнь, сейчас я размышляю лишь о том, что ей может быть больно, если я не выберусь.

Я сделаю все, что в моих силах.

Завожу машину и первым делом решаю ехать к Максу, с которым нужно встретиться, чтобы обсудить дальнейшие действия. Медлить больше нельзя.

Бывший шеф обязательно нанесет следующий удар, но вот когда? Нужно успеть до того, как что-то случится.

Как только выезжаю на МКАД, слышу позади себя мусорскую сирену, беру в право, чтобы пропустить их машину.

— Водитель чёрного внедорожника, госномер 848, 77 регион, — раздаётся в громкоговоритель. — Прижимаемся в право и останавливаемся. Повторяю, водитель чёрного…

— Не понял.

Делаю, как мне было велено, но только когда останавливаю авто, то чувствую, что происходит что-то не ладное. Правил никаких не нарушал… Неужели подстава?