– Ни одного пукка сахиб[53] во всей комнате. Не с кем поговорить.

– Она так нас подвела. Её и без того нельзя было никуда вывести, а теперь-то и подавно. Полагаю, мне следует пойти и пообщаться с её друзьями, но это в последний раз, уверяю. Попробую поговорить с той пожилой леди, которая сидит в одиночестве.

Это была сестра Моника Джоан, которая всецело сосредоточилась на тарелке с желе и бланманже. Миссис Фортескью-Чолмели-Браун грациозно приблизилась к ней.

– Какое здесь прекрасное освещение, – учтиво заметила она.

Сестра Моника Джоан так и вскинулась.

– Сечение? Кесарево сечение? Моя дорогая, я совершенно не одобряю эти новые методы. Ребёнок прекрасно может выйти сам, и в большинстве случаев так и происходит. И почему это женщина вашего возраста оказалась беременной? Это непристойно. И теперь вы пришли ко мне поговорить о кесаревом сечении. Может, вы ещё и аборт хотите сделать? Так вот, это нелегально, и я подобное не практикую. Идите прочь!

Бедная матушка, потрясённая до глубины души, вернулась к мужу.

– Мне никогда с этим не смириться, – пробормотала она.

– Держись, старушка, – хмыкнул полковник. – Это продлится недолго, затем они отбывают в Сьерра-Леоне.

– И слава Богу, – с энтузиазмом сказала матушка. – Там ей и место.

Сестра Джулианна втайне ликовала, глядя на Чамми. Многие девушки приходили в Ноннатус-Хаус, мечтая о миссионерстве, но Чамми всегда казалась ей не такой, как все. Она разглядывала высокую, счастливую девушку и с нежностью вспоминала, какой неловкой та была поначалу, то и дело падала или натыкалась на мебель. Ей также вспомнилось, как тот милый мальчик, Джек, учил Чамми ездить на велосипеде. Тогда стало очевидным главное достоинство этой девушки – она никогда не сдавалась. Взглянув на Дэвида, сестра Джулианна хихикнула, вспомнив, как Чамми врезалась в него и сбила с ног. Так вот как Господь всё устроил!

Сестра Джулианна в глубине души была романтиком, и теперь она с улыбкой вспоминала Джейн и преподобного Торнтона Эпплби-Торнтона. Возможно, в том случае Господу понадобилась её помощь. Она раньше никогда не занималась сводничеством, но когда преподобный джентльмен прибыл из Сьерра-Леоне с целью изучить акушерскую практику сестёр, чтобы впоследствии организовать подобное в своей миссии, она без тени сомнения навязала ему компанию Джейн. Этот проект увенчался впечатляющим успехом. А теперь Чамми отправлялась к ним в Сьерра-Леоне в качестве первой квалифицированной акушерки, а Дэвид будет работать там полицейским.

Сестра Джулианна улыбалась, глядя на радостные лица вокруг, на миссис Би, заправлявшую столом, на Фреда, который двигал стулья, убирался и очевидно то и дело отпускал шуточки всем на потеху. Она посмотрела на медсестёр из больницы Святого Томаса, которые хохотали с полицейскими, и подумала: как приятно наблюдать за весельем молодёжи! Затем её взгляд упал на застывшее лицо миссис Фортескью-Чолмели-Браун. «Так не пойдёт, – подумала сестра. – Надо с ней поговорить».

После обычного обмена любезностями сестра Джулианна перешла прямо к делу.

– Матери и дочери редко понимают друг друга.

– На чём основано подобное наблюдение? – настороженно спросила миссис Браун.

– На опыте.

– Опыте? У вас же нет детей.

– Нет, но у меня есть семья. Нас было девять, и я видела, какие напряжённые отношения были у нашей мамы с её пятью дочерьми. Никто из нас не соответствовал её ожиданиям. Она не была ни на одной свадьбе. Ни на одной! А когда я дала обеты, мама была в ярости. Сказала, что я позорю наш род. Поэтому, как видите, я знаю всё о непонимании между матерями и дочерьми.

Миссис Браун молчала. Она не собиралась поддаваться. После паузы сестра Джулианна продолжила.

– Камилла – замечательная молодая женщина. Вы можете ею гордиться. В ней есть благородство. Её отличает сила характера, неутомимое следование целям и душевная и физическая храбрость. При помощи таких качеств и была основана Британская империя.

Сестра Джулианна попала в точку. Миссис Фортескью-Чолмели-Браун была из колониального семейства. Её отец был официальным советником раджи и стоял во главе Бенгалии. Её муж был губернатором Раджастана. Она знала всё о качествах, при помощи которых была основана Британская империя.

– Жаль, что я этого не вижу, – сказала она после паузы.

– Увидите, уверяю вас. С годами матери и дочери всегда сближаются. Камилла и Дэвид…

– Дэвид! – перебила её миссис Браун. – Этот её избранник! Обычный полицейский! Что это за брак?

– Сейчас он обычный полицейский, но у меня есть все основания полагать, что он достойный молодой человек и будет хорошим мужем. Он героически проявил себя во время войны. Он высадился в тылу немцев в Арнеме и не только выжил, но и помог выжить другим.

– Этого я не знала.

Лицо леди смягчилось.

– Обычно он об этом не говорит.

Приближалось время речей. Сестра Джулианна понимала, что у неё осталось лишь несколько минут наедине с матерью невесты и надо немного развеселить её.

– И ещё кое-что. Несколько лет после демобилизации Дэвида его папа, – она указала на мистера Томпсона, – совершенно не одобрял поведение сына. Что бы мальчик ни делал, отцу угодить не удавалось. Так что, как видите, такое же непонимание может существовать между отцами и сыновьями. Даже хуже. Сын не оправдывает ожиданий отца и слышит упрёки. А когда оправдывает, в отце просыпается мужское соперничество, и он тут же начинает соревноваться с собственным отпрыском!

Впервые за день миссис Фортескью-Чолмели-Браун рассмеялась. Чамми, которая с тревогой наблюдала за матерью, была поражена.

– Это верно. Я прекрасно знаю этот синдром. Мой собственный муж отчаянно соревнуется с нашим сыном в гребле. Мальчик гребёт куда лучше его, но он то ли не видит, то ли не желает видеть этого. Муж берёт уроки и возвращается совершенно измотанным, после чего ему нужна физиотерапия. Он скорее повредит спину, чем признает поражение. Не могу даже передать, какая атмосфера у нас порой царит дома.

Женщины переглянулись, готовые прыснуть от смеха, но им пришлось подавить хихиканье, поскольку все приготовились слушать речи.

– Я прекрасно вас понимаю, – прошептала сестра.

Свадебные тосты трогательны и предсказуемы. Полковник с нежностью говорил о своей единственной дочери и сказал, что гордится её карьерой. Мы хлопали и поддакивали. Шафер сказал, что Дэвид – украшение полиции, и Сьерра-Леоне невероятно повезло с ним. Полицейские затопали и заулюлюкали.

К нам присоединились музыканты из молодёжного клуба Южного Поплара, а вместе с ними – гость, отсутствию которого мы все успели удивиться. Это был Джек, местный паренёк лет тринадцати, который учил Чамми ездить на велосипеде, когда она только прибыла в Ноннатус-Хаус. Он приходил утром и вечером, водил её по дорогам, учил крутить педали и балансировать и бегал рядом с ней, раздавая инструкции, пока она окончательно не овладела этим искусством. Тогда он назначил себя её телохранителем и разгонял окрестных ребятишек, которые дразнили её. В знак благодарности полковник подарил мальчику велосипед.