Между Чамми и Джеком завязалась крепкая дружба, и девушка удивилась и несколько расстроилась, увидев, что он не пришёл на свадьбу. Когда парнишка вошёл, держась чуть позади от остальных мальчиков, она воскликнула: «Джек! Как я рада!» – и бросилась к нему. От восторга она наверняка задушила бы его в объятиях, но он отшатнулся со словами: «Осторожней, мисс», и они пожали друг другу руки, как это принято у мальчиков его возраста. Нехорошо было смущать его на глазах у приятелей.

Миссис Би оставила угощение для гостей из клуба, и, пока они набивали рты, Чамми удалось перекинуться парой слов с Джеком.

– Ну я бы ни за что не пропустил вашу свадьбу, мисс, просто не хотел приходить со всеми этими важными особами, так что заявился с парнями. И у меня для вас есть подарок, мисс. Я его сделал в школе.

Он вытащил из кармана бумажный пакетик и тихонько сунул его Чамми, повернувшись к окружающим спиной, чтобы этого никто не видел.

– Это вам, мисс.

С этими словами он смешался с толпой.

Чамми вернулась к мужу и открыла пакетик. Внутри лежал крохотный велосипед, искусно собранный из металла и проволоки.

Музыканты заиграли – чуть фальшиво, но очень ритмично, и молодые принялись танцевать. В семь вечера они уехали, чтобы поспеть на вечерний поезд до Корнуолла, где собирались провести медовый месяц. За ними приехала машина такси, которая должна была доставить их на вокзал Паддингтон, и перед церковью собралась толпа, чтобы пожелать им всего наилучшего и попрощаться. Джек не стал махать вместе с нами – он забежал за церковь, схватил свой велосипед и пустился вдогонку за автомобилем. Чамми и Дэвид изумлённо смотрели на него из окна. Это был крепкий мальчик, и ехал он очень быстро, поэтому проделал весь путь вместе с такси и помахал им с платформы, когда поезд, пыхтя, покинул вокзал.

Сестра Моника Джоан выздоровела после воспаления лёгких, которое подхватила, разгуливая сырым ноябрьским утром по улице в одной рубашке, успешно справилась с шокирующим и унизительным обвинением в воровстве, пережила судебное разбирательство и теперь, в свои девяносто два, с оптимизмом смотрела в следующее десятилетие.

На дворе стояло тёплое лето, и сестра Моника Джоан решила навестить своих многочисленных родственников. Я уже описывала её путешествие в Соннинг к племяннице, которой она подарила два изящных чиппендейловских стула. Другая племянница со своими тремя детьми обитала чуть ближе, в Ричмонде. Для пожилой леди это путешествие в любом случае было слишком сложным, но бесстрашная сестра Моника всё же пустилась в путь.

Не знаю, сказала ли она кому-либо о своих намерениях (вряд ли), но в Ноннатус-Хаусе снова наступила суматоха, потому что в восемь вечера, перед началом службы, вдруг обнаружилось, что её нет. Монахини, конечно, молились за её благополучие, и эти молитвы, видимо, достигли ушей Всевышнего (или же того, кто ответственен за подобные мелкие неурядицы), поскольку в этот момент зазвонил телефон, и ричмондская племянница сообщила, что тётя у них в гостях и наслаждается компанией внуков. Когда её спросили, может ли та переночевать у них, племянница ответила, что это будет нелегко, поскольку у них очень маленький дом, но сестра Моника Джоан может поспать на софе. В этот момент сестра Джулианна допустила промах, в чём сама позднее призналась. Сестра Моника Джоан прекрасно могла провести ночь на диване, но сестра Джулианна засомневалась и сказала, что лучше бы ей вернуться домой. Поскольку ехать на автобусе было уже поздно, сестра Джулианна попросила их посадить тётку в такси и сообщить таксисту, что за поездку заплатят по прибытии.

Это была серьёзная ошибка, и она привела к целой цепочке самых удивительных событий. Сестра Моника, возможно, не пользовалась лондонским кэбом с тех пор, как людей развозили в экипажах. Став монахиней, она дала обет нестяжания, поэтому всегда пользовалась самыми дешёвыми автобусами и поездами. Поездка в современном такси оказалась для неё совершенно новым и волнующим переживанием.

На следующий день за обедом она, не умолкая, говорила о племяннице и племяннике в Ричмонде и их прелестных дочурках.

– Такие чудесные, такие красавицы!

Имён их она не запомнила, но у одной, бедняжки, были прыщи. Такая неудача. Она сегодня же пойдёт на рынок на Крисп-стрит и подыщет там что-нибудь.

Монахиня рыскала по рынку, не обращая внимания на косые взгляды и передаваемые шёпотом предупреждения – торговцы опасались её с тех пор, как уличили её в мелких кражах.

Сестра Моника Джоан остановилась у нового прилавка, за которым стояла женщина в бусах. Она торговала хорошенькими бутылочками с микстурами и зельями с причудливыми названиями. По уверениям продавщицы, они помогали от всего – вросших ногтей, язв, геморроя, близорукости и зубной боли. Сестра Моника Джоан пребывала в экстазе. Её уверили, что именно этого ей всю жизнь и не хватало – эссенции бархатцев, вытяжки из маргариток, настойки из одуванчиков, а в придачу к ним ещё и брошюры, в которой так просто и подробно всё объясняется! Сравнив информацию в брошюре со своими астрологическими заметками о жизненных силах и центрах земли, сестра Моника Джоан радостно пришла к выводу, что всё взаимосвязано. Милое дитя не просто избавится от своих прыщей – вся жизнь её будет озарена.

На следующий день у сестры Джулианны состоялся довольно тяжёлый разговор с племянником сестры Моники Джоан, который сообщил, что тётка разбудила весь дом в три часа ночи, щебетала что-то о цветочных эссенциях, требовала помазать вросший ноготь одной микстурой, больной живот – другой, прыщи – третьей, и предлагала ликовать вместе с ней. Племянник ликовать отказывался. Им с женой на следующее утро надо было идти на работу, а детям – в школу. Он уточнил, знает ли она, который час? Сестра Моника Джоан знала, но сочла, что малютка с прыщами заслуживает немедленного избавления от страданий и спросила разрешения с ней поговорить. Племянник твёрдо отказал, напомнив, что сейчас уже четвёртый час ночи и утром девочке нужно идти на занятия. Вскоре ей предстояло сдавать экзамены, поэтому важно было высыпаться.

Сестра Джулианна извинилась и сказала, что и не подозревала о подобной ночной активности сестры Моники Джоан, но мужчина перебил её и сказал, что это отнюдь не конец истории. Час спустя их снова разбудили, и тётка объяснила, что ей бы не хотелось, чтобы девочка с прыщами чувствовала, что ей уделяется особое внимание – просто прыщи это такое наказание в её возрасте! Кроме того, она опасалась, что младшие дочери почувствуют себя обделёнными, поэтому приготовила для них небольшие подарочки, которые хотела бы вручить лично.

После этого племянник отключил телефон, и сестра Джулианна согласилась, что в данных обстоятельствах это было самым лучшим решением.

В следующую субботу сестра Моника Джоан решила снова поехать в Ричмонд. Она подробно обсудила это с присутствующими за обеденным столом. Ей хотелось снова увидеть своих ангелочков, её очень радовала возможность вдруг обнаружить у себя юных и прелестных внучек, и это напомнило ей собственное детство, напомнило, как весело было им с сёстрами в их огромном доме.