Обретение Одином мудрости так описано Снорри Стурлусоном в «Младшей Эдде»: «А под тем корнем, что протянулся к инеистым великанам — источник Мимира, в котором сокрыты знание и мудрость. Мимиром зовут владетеля этого источника. Он исполнен мудрости, оттого, что пьет воду этого источника из рога Гьяллархорн. Пришел туда раз Всеотец и попросил дать ему напиться из источника, но не получил ни капли, пока не отдал в залог свой глаз».

Фигурка из Шведта (рис. 24,4) тоже очень схематична, от статуэтки из Линдбю ее отличает отсутствие пояса и бороды. Едва различимые вертикальные полосы на коническом головном уборе напоминают лопастное членение головного убора «идола» из Гнездова. Инго Габриэль считает, что фигурка имела культовое предназначение, он полагает местное ее изготовление и отмечает, что это единственная находка подобного рода амулета на западнославянских территориях. Исследователь считает, что она изображает божка в восточном княжеском одеянии, состоящем из кафтана и остроконечной шапки. Он отмечает, однако, и скандинавские параллели, например шапку с вертикальным членением, как у бронзового Фрейра из Рэллинге.

Если ряд фигурок, рассмотренных вначале, еще мог иметь какой-то утилитарный смысл — они могли быть использованы в качестве игральных фишек, — то обе последние скульптурки никак не могли нести бытовой нагрузки ввиду их абсолютной неустойчивости. Таким образом, с большой долей вероятности они могут быть трактованы как «карманные божки». Значительное сходство фигурок с «идолом» из Гнездова позволяет отнести и данную находку к категории «карманных божков».

При попытке интерпретации фигурки существенными представляются все детали изображения. Очевидно важной и хорошо проработанной деталью гнездовско-го идола является конический головной убор. Головной убор рассматриваемой формы — явление загадочное. Грэхэм-Кэмпбэлл отмечает, что изображение конических шлемов встречается на Готландских камнях (например, Смисс, приход Нэр), на руническом камне из Ледберга в Швеции, на Миддлтонском каменном кресте (Йоркшир, Англия), однако «археологически» подобная форма шлемов ни в Скандинавии, ни на Британских островах не известна.

Среди находок на территории Восточной Европы можно указать два шлема, которые А.Н. Кирпичников выделяет в тип конических. Один из них происходит из Гнездова (кург. 18, раскопки С.И. Сергеева, ГИМ, оп. 1537/63), второй из Немии. Однако точной аналогией головному убору гнездовского идола их считать невозможно. Прежде "всего потому, что шлем из Гнездова состоит из двух половин, а шлем из Немии, вероятно, цельнокованный. Таким образом, реально существующие шлемы из Гнездова и Немии оказываются достаточно далекими аналогиями головному убору «идола», состоящему из многих лопастей.

Отсутствие точных археологических параллелей неизбежно порождает различные гипотезы. Так, например, И. Габриэль полагает, что головной убор фигурки из Шведта копирует княжескую шапку «восточного» происхождения. Это утверждение базируется на упоминании «русской шапки», полученной в числе других подарков героем «Саги о Ньяле». Впрочем, как же выглядела эта шапка, неизвестно. Ф.Б. Успенский, проанализировав все упоминания так называемой русской шапки в древне-исландской прозе, полагает, что письменные источники не дают ровным счетом никаких оснований для реконструкции ее фасона. Более того, исследователь считает, что упоминающиеся в сагах головные уборы можно трактовать скорее как «греческие шапки».

В качестве аналогий И. Габриэль упоминает также конические головные уборы из Бирки, сооруженные из ткани на проволочном каркасе. Остатки сложных головных уборов, украшенных коническими навершиями, были обнаружены в двух богатых мужских камерных погребениях Бирки (погр. 581, 6444). Однако восточные параллели данному типу головного убора гипотетичны, так как подтверждения в археологических материалах Восточной Европы они не имеют. Исключение составляет единственный предмет — небольшой полый конус с округлым завершением, который традиционно трактуется как принадлежность головного убора и относится к древностям венгров эпохи «завоевания родины».

Таким образом, оказывается, что наиболее близкие аналогии рассматриваемому головному убору мы находим лишь в сфере изобразительного искусства, и прежде всего среди уже приведенной серии фигурок скандинавских божков. Конический головной убор надет на голову Тора из Эйрарланда, убор Фрейра из Рэллинге не просто имеет коническую форму, он увенчан округлым наверши-ем, что делает его еще ближе гнездовскому. Конические уборы венчают также головы идолов из Линдбю и Швед-та (здесь он разделен слабо намеченными вертикальными линиями, намекающими на лопастное членение).

В пользу того, что под рассматриваемым головным убором подразумевался шлем, из круга северных древностей можно указать голову нак называемого «улыбающегося викинга» — это антропоморфное навершие из Сигтуны датируется XI—XII вв. Очевидно, что воин изображен в шлеме — об этом позволяет точно говорить такая важная деталь, как наносник. Кроме того, радиально расположенный циркульный орнамент может являться указанием на конструкцию шлема, состоявшего из четырех пластин, соединенных накладными полосами, укрепленными рядами небольших заклепок.

В ряд близких аналогий головному убору «идола» можно также поставить островерхий шлем с круглым навершием, венчающий голову Ярослава Мудрого на печати, найденной в Новгороде в слое начала XI в. Едва намеченные вертикальные линии по бокам шлема могут рассматриваться как указание на конструкцию из многих пластин.

Костюм «гнездовского» идола, казалось бы, изображен с достаточным количеством деталей, и тем не менее их недостаточно, чтобы однозначно определить его характер. Изображения людей в верхней одежде выше колен, собранной у пояса в складки, нередко встречаются в северном изобразительном искусстве. В качестве примеров можно привести рунический камень из Ледберга в Швеции с изображением сцены гибели богов и камень из Еллинге в Дании. Художник, изобразивший персонажа в такого рода одеждах, мог подразумевать самый разный фасон. Подпоясанная верхняя одежда выше колен может быть определена, например, как кафтан. Именно так исследователи описывают фасон одежды фигурок из Черной могилы, из Линдбю и Шведта. Подобный покрой мужской верхней одежды для Скандинавии традиционно рассматривается как предмет «восточного» заимствования. Такая точка зрения была сформулирована Т. Арне и получила развитие в работах И. Янссона.

Одежда в складку ниже талии хорошо читается и у известных «фигурок викингов» с кольцом в руках, найденных на Даугмальском городище и близ Нового Быхова. В.П. Петренко, рассматривая эти фигурки, полагает, что данный фасон одежды можно считать юбкой. Впрочем, трудно отрицать и самый простой вариант — подпоясанную рубаху — именно так реконструируется обычный мужской костюм эпохи викингов.

Все приведенные данные говорят о невозможности предложить однозначную интерпретацию рассматриваемым деталям. Таким образом, приходится с сожалением констатировать тот факт, что ни одну из деталей мы не можем использовать как некий атрибут, позволивший бы нам интерпретировать изображенный персонаж. И тем не менее весь круг аналогий позволяет однозначно говорить о северном, скандинавском, происхождении «гнездовского идола». Кроме того,' нельзя не обратить внимание на одну из самых проработанных деталей костюма гнездовской фигурки — прекрасно читаемый пояс. Среди всех рассмотренных изображений поясом, кроме гнездовской, наделены две — «идол» из Черной Могилы и скульптурка из Линдбю в Швеции. В соответствии с «Младшей Эддой» пояс — волшебный атрибут бога Тора: «...бесценным сокровищем владеет Тор - Поясом Силы. Лишь только он им опояшется, вдвое прибудет божественной силы». Таким образом, пояс — единственная деталь изображения, которая дает возможность сделать очень осторожное предположение о конкретном божестве, которое имел в виду мастер, отливший фигурку из Гнездова. Впрочем, можно привести еще мнение Р. Перкинса, который вслед за И. Линдквистом считает, что круглые выпуклые глаза тоже являются составной частью традиционной иконографии Тора, отмечаемой не только в прикладном искусстве, но и на рунических камнях.