Арсений под такую закуску пропустил пару гранёных стопок водки, граммов по сто, я же ограничился кружкой медовухи. Наш обед и застольная беседа ни о чём по окончании двух часов подходили к концу, когда со второго этажа заезжего дома из лучших номеров в трактир спустились трое господ офицеров. Двоих из них я узнал, это были корнет Блинов и штабс-ротмистр Некрасов, которые в прошлом году приезжали к нам в станицу на сборы казаков-малолеток. Третий офицер лет тридцати с погонами есаула был мне не знаком. К петлице его мундира с левой стороны груди был прикреплён маленький золотой крест ордена Святого Станислава третьей степени.

Офицеры сели через два стола с боку от нас и заказали водки с закуской. Через пару минут из-за их стола раздались звуки азартного потребления алкоголя и пищи. Арсений, с опаской посмотрев на господ офицеров, подозвал полового и расплатился с ним, но когда мы начали подниматься, я услышал:

— Аленин?! Тимофей!

Я повернулся на голос и увидел, что меня зовёт к себе корнет Блинов. Показав Арсению гримасой своё недоумение, я направился к столу офицеров.

— Ваше благородие, Тимофей Аленин по вашему приказанию прибыл! — глядя куда-то над головами офицеров, доложил я.

— Вот, господин есаул, — дирижируя перед собой вилкой с насаженным на неё солёным рыжиком, проговорил корнет Блинов. — Это тот самый молодой казак, который на прошлогодних состязаниях между казаками приготовительного разряда из своего карабина выбил на мишени буквы «А» и «Н».

— Молодец! Настоящий казак! Люблю таких! — есаул поднял на меня взгляд, и я понял, что господа офицеры опохмеляются с большого бодуна. Взгляд есаула был стеклянным.

— Садись! — есаул показал мне рукой на свободный стул за их столом. — С таким молодцом не грех и за одним столом выпить!

Я беспомощно оглянулся и посмотрел на Арсения. Мой взгляд заметил штабс-ротмистр Некрасов.

— А это кто там? Подойди! — штабс-ротмистр махнул приказчику рукой.

— Управляющий торгового дома «Чурина и Ко» в Благовещенске купец третьей гильдии Тарала Арсений Георгиевич! — представился Арсений подойдя к столу.

— И ты садись, — приглашающе махнул расслабленной рукой есаул.

Позвольте представиться, поднялся из-за стола Блинов:

— Корнет Блинов Сергей Николаевич — командир полусотни второй Черняевской сотни, штабс-ротмистр Некрасов Александр Николаевич — заместитель командира Албазинской сотни, — корнет сделал паузу. — И, новый командир Первой Албазинской сотни — есаул Кононович Николай Казимирович.

Некрасов и Кононович изобразили кивки головой, а Арсений с достоинством склонял свою голову по мере представления офицеров.

— Подполковник Печёнкин на повышение пошёл после прошлогодних событий, кстати, с участием этого молодца, — штабс-ротмистр Некрасов пьяно погрозил мне пальцем. — А к нам прибыл новый командир! Вот знакомимся с Албазинским округом, а потом в Благовещенск.

В тоне Некрасова звучала затаённая обида. Штабс-ротмистр выглядел значительно старше есаула и, видимо, сам рассчитывал на продвижение по службе. Но пришлось по воле командования остаться в замах.

— Садись! — есаул повелительно махнул мне и Аркадию рукой. — Половой, посуду и водки!

Как из-под земли возникли двое молодых половых в холщовых подпоясанных рубахах и штанах, которые мгновенно расставили передо мной и, оказывается, купцом и управляющим Тарала, а не приказчиком, как я считал, посуду, успев налить в гранёные стопки водки.

— За ПЕРВУЮ Албазинскую сотню! — поднял стопку Кононович и, дождавшись, когда все поднимут свои стопки, одним махом выпил её. Я свою чуть пригубил и спрятал за высокой тарелкой.

— А каким образом, вы оказались в Албазина? — поинтересовался корнет.

— Я контролирую прохождение обоза чуринского дома от Шилкинского Завода до Благовещенска, а Тимофей командует десятком казачат, которые осуществляют охрану обоза, — ответил Арсений.

— У господина Чурина денег не хватает на оплату нормальной охраны? — удивлённо и ехидно спросил Некрасов.

— Господин штабс-ротмистр, с Алениным и его казачатами заключён стандартный договор со стандартной оплатой на проводку обоза, — обстоятельно начал отвечать Тарала. — Я не знаю, чем руководствовался Александр Васильевич Касьянов, нанимая их, но он не прогадал. Ребята отбили нападение на обоз больше шестидесяти красных волков, а Тимофей спас от антонова огня одного из казаков, которого укусил волк. И это была бы единственная потеря за всё время.

— Так это ты со своим казачатами столько волков убил? — корнет с восторгом уставился на меня. — Мы пока в станице живём, только о вас и слышим со всех сторон. А откуда такие казачата-умельцы взялись?

— Ваше благородие, после прошлогодних состязаний и шермиций в станице Черняева, на которых вы присутствовали, — подбирая слова для ответа, осторожно начал я. — Старейшины станицы отдали мне в обучение десять казачат, которые на пару лет меня моложе. Видимо чему-то за год научил, раз торговый дом «Чурин и Ко» взял меня и моё отделение в охрану обоза. А с волками просто повезло.

— Сколько волков убил ты со своим казачатами? — спросил меня есаул, взгляд которого на мгновение стал трезвым.

— Сорок один из шестидесяти одного, — быстро ответил я.

— С какого расстояния начали стрельбу? — продолжил расспросы Кононович.

— С трехсот шагов я и казачата, с двухсот и меньше шагов обозники, — отрапортовал я.

— Сколько волков добралось до обоза?

— Семь.

— Изрядно, казак, изрядно, — Кононович смотрел на меня уже абсолютно трезвыми глазами. — Чем были вооружены казачата и обозники?

— Мой отряд весь вооружен пятизарядными карабинами Маузера, обозники берданками, сибирскими штуцерами и ижевскими двустволками, бодро отвечал я.

— И откуда у вашего отряда такое вооружение. Это же новейшие карабины?

— Удалось приобрести по случаю, — опустив глаза к столу, ответил я.

— Александр Николаевич, — есаул повернул голову в сторону Некрасова, — а в моей сотне есть казаки, вооружённые таким карабинами?

— Насколько мне известно, около десятка есть, — ответил штабс-ротмистр. — Корейцы везут с той стороны. Говорят, пятизарядки Маузера на вооружение корейской армии Германия поставила.

Дальнейший разговор, часто прерываемый тостом и возлиянием очередной порции водки, вертелся вокруг оружия, повадок волков и других зверей. Не смотря на то, что я только пригублял водку и на сытый желудок, через пару часов я почувствовал себя с непривычки хорошо выпившим, точнее пьяным. Корнет и Арсений ещё сидели за столом, пьяно улыбаясь окружающим, а Некрасов и Кононович, были хоть и остекленевшими, но речь их лилась без задержек и логично.

«Вот это опыт, — пьяно подумал я, глядя на штабс-ротмистра и есаула. — Пожалуй, они и в моём времени всех моих знакомых перепили бы».